Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология)

Описание героя создается автором на основании общего впечатления, какой - то случайно возникшей ассоциации и затем воскрешается на основе сравнения, броской детали, яркой метафоры. Не случайно позже описание "пенсне" или упоминание его станут атрибутом - постояным признаком отца. Сравним с характеристикой у Катаева, когда папа снимал пенсне, его лицо становилось "особенно милым и обезоруживающе растерянным". Катаев, 3, с.13.

Появление подобных фрагментов обусловлено самой природой воспоминаний как жанра. Различные темы, вводимые в повествование, рассуждения авторов практически обо всем, что их интересует, обуславливают конструирование сюжета в виде отдельных звеньев. Биография автора членится на фрагменты, наподобие отдельных актов, где каждый отрывок сюжетно самостоятелен". При сцеплении повествования из отдельных новелл, "узлов памяти" происходит полная "проработка" остановленного мгновения благодаря эффекту "растяжения" времени.

В начале ХХ века именно кинематографисты открыли и впервые применили прием монтажа - составление целостного образа из различных кадров и планов (крупного, общего, конкретного или индивидуального). Монтаж как способ образного мышления свойственен представителям разных направлений. Соединяя в общем движении часто разительно несхожие и необычайно непривычные для обычного сознания, художник устанавливает особенные причинно -следственные связи.

Тщательная проработка конкретного эпизода характерна и для живописи, когда картина компонуется из отдельных небольших фрагментов. Сами же фрагменты могут быть выстроены не только на основе традиционных реалистических деталей, но и геометрических фигур.

Внешне свободные по пространственно - временным связям конструкции возникают тогда, когда наблюдаются как синтез жанров, так и соединение поэтической и прозаической речи. Об этом, в частности пишет Д.Урнов, причем показательно, что в качестве примеров применения монтажа исследователь приводит произведения А.Белого, А.Блока, М.Горького и А.Чехова. _

Если проанализировать использование приема монтажа в мемуарном повествовании в различные периоды, то окажется, что прежде всего он проявился в воспоминаниях, созданных в 20-ые годы, затем исчез и вновь возвратился в литературу лишь в 60-ые годы. Авторы же воспоминаний, появившихся в 50-е годы, придерживаются традиционной описательности и принципа последовательного развития сюжета, аналогичного классическим воспоминаниям ХIX века (Ф.Гладков, К.Паустовский).

А.Белый ввел одним из первых систему монтажа как принцип организации повествования. В двадцатые годы многие испытали на себе влияние разработанного Б.Пильняком арсенала графико - ритмических средств, как известно основывавшего свою систему на принципах, предложенных А.Белым.

В качестве примера рассматриваемой нами конструкции можно привести "Сентиментальное путешествие" В.Шкловского, которое было создано именно в двадцатые годы. Весьма точно эту книгу охарактеризовал И.Эренбург: "Ее построение, внезапные переходы от одного сюжета к другому ("в огороде бузина, а в Киеве дядька"), ассоциации по смежности, мелькание кадров и подчеркнуто личная интонация, - все это диктовалось содержанием: Шкловский описывал страшные годы России и свое внутреннее смятение)". Эренбург, т.1. с. 394.

Подобную конструкцию мы находим и у Мариенгофа. По мнению Ю.Орлицкого, "...А.Мариенгоф в "Романе без вранья" (1926 г.) и особенно в "Циниках" (1928 г.) монтирует сюжетные повествовательные главки объемом в 2-3 страницы - с "мини" - главками, состоящими обычно из 10 строк и чаще всего - из одного предложения (или из ряда точек в скобках!), которые вводят в романное единство "внешние" голоса, газетные сообщения, курьезные вывески, цитаты и т.д. При этом самостоятельность и равноправие голосов подчеркивается отсутствием кавычек при включении "чужого текста" (вывески и объявления, например, просто размещаются в центре листа)". _ Аналогично построена и книга М.Мариенгофа "Мой век, мои друзья и подруги":

"Только в моем веке красные штаны, привязанные к шесту, являлись сигналом к бцуре в бывшем зале Благородного собрания.

Только в моем веке стены монастыря расписывались дерзкими богохульными стихами.

Только в моем веке тыкали пальцем в почтенного профессора Ю.Айхенвальда и говорили "Это Коган".

Только в моем веке знаменитый поэт танцевал чечетку в кабинете главного бухгалтера, чтобы получить деньги!

Только в моем веке террорист мог застрелить человека за то, что он вытер портьерой свои ботинки. Мариенгоф, с.141.

Происходит своеобразное дробление событийного ряда, свободное перемещение событий и даже их перетасовывание, когда в "узлах памяти" оказываются равнозначны общее и частное, эпохальное и конкретное. Действие может происходить в любое время и не иметь точной пространственной локализации. Мариенгоф заменяет ее рефреном "только в моем веке", который подчеркивает своеобразный ритм повествования.