Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология)

Шагинян перечисляет один факт за другим, констатируя, определяя свое состояние, реконструируя вероятную реакцию на происходившее. Она смотрит на прошлое со стороны, изучая и сравнивая различное мироощущение сходных по ассоциациям событий. И хотя мы легко можем вычленить, где кончается взгляд автора и начинается восприятие ребенка, подростка, все-таки разрыв между тогдашним мировосприятием и действительным его ощущением минимальный.

В воспоминаниях Цветаевой прежде всего фиксируется давнее восприятие окружающего мира, может быть, поэтому, так подробно обозначаются различные запахи ("модных тогда духов "Пачулы"; запах натертых полов; А мы нюхаем! Воздух! Эту самую краску, от которой пахнет весной м осковской, андреевским флигелем, детством!"). Они становятся началом возникающих ассоциаций, складывающихся в зрительные образы на основе звуковых или словесных сигналов (таким у А.Цветаевой становится слово "волшебный"). Цветаева А., 1, с. 44, 47, 196.

Мы видим, что опорным понятием может быть не только топос, но и любой чувственный образ, сохранившийся в памяти мемуариста.

Восстановление подобных разновременных впечатлений (относящихся к плану автора-повествователя или его героя), их расчленение и расположение на плоскости позволяют автору углубиться в подсознание и провести своеобразное расщепление собственного "я". И тогда оказывается возможным разместить повествование в трехмерном и четырехмерном измерениях, когда, кроме конкретного или социального планов, возникает еще один мифологический ряд - дом, домовина (расщепление до уровня рождения).

Движение действия происходит извне внутрь. С подобной же попыткой найти себя в вечности, выбравшись из земного мира, мы встречаемся, например, и у Набокова - "Не умея пробиться в свою вечность, я обратился к изучению ее пограничной полосы - моего младенчества". Набоков, с.20.

Мир детства часто реконструируется как особая Вселенная, разворачивающаяся в заданной системе пространственно-временных координат. Не случайно он всегда образуется как нечто, изначально противостоящее "миру взрослых".

Описание обычно состоит из двух частей, предваряющих описание авторских замечаний и рассуждений и воспроизведения внутреннего мира ребенка, процесса познания им окружающего мира, взаимосвязей между внешним миром и внутренним содержанием сознания. "Первый час моего сознания, долгий час, в одно слиявший мое утро, мое детство, с Солнцем, с весной, с цветами, с деревьями, золотисто-голубым воздухом, с мелькающими веселыми живыми существами, которым хорошо и которых никто не трогает, - вот моя первая любовь,- пишет, например, Бальмонт. Бальмонт, 290.

Описание локализуется с помощью реалистически точно обозначаемого пространства. Одновременно перед нами разворачивается подробный авторский комментарий, в котором объясняется появление и существование конкретного и условного описания и одновременно намечаются подходы к раскрытию психологии ребенка. В представленном отрывке доминируют описания ощущений, настроений, впечатлений, сам процесс воспоминаний.

Приведенные нами примеры из произведений писателей, чье творческое развитие проходило в начале ХХ века, позволяют сделать вывод о создании архетипа детства, которое определяется авторами как "святое", "золотое" и "розовое". Эти понятия образуют определенное культурное поле, выступающее как единый художественный образ.

Понятие архетипа было введено Юнгом, который определял его как структурный элемент психики, возникший в примитивном мире первобытного человека и изначально нашедший свое выражение в его мифологии. Юнг был убежден, что такого рода архетипы живут в каждом из нас на протяжении всей жизни, являясь "всеобщими образами", свойственными всему человечеству. С этими образами, составляющими основу человеческой психики, мы знакомы по мифологемам и отчасти по сновидениям". _

В данном контексте архетип выступает как первичный мотив или сюжет, а мифологема и сновидение - как единицы мифологической системы, имеющей самостоятельное значение. _

Рассматривая архетип, Г.Кнабе справедливо отмечает, что сегодня данный термин приобрел более широкий историко - культурный смысл, чем в понимании Юнга: "Дело в том, что на основе примитивно - архетипических связей или в дополнение к ним (а иногда и вне прямой связи с ними) в сознании коллектива и в сознании личности образуется некоторый фонд представлений, которые опираются на генетическую память и не соответствуют актуальному эмпирическому опыту или даже прямо противоречат ему". _