Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин

Толчок в берег – и солдаты соскакивают прямо в воду. Вот заработал ручной пулемёт, застрочили автоматы, и пока батальон переправляется через реку, горсточка бойцов, водрузивших знамя над зданием водной станции, расширяет маленький плацдарм до двухсот метров по фронту и на сто метров в глубину.

Безуспешной оказалась предпринятая на рассвете попытка противника сбросить нас в воду, – батальон ворвался в центр Берлина. Над городом стоят столбы пламени; зарево освещает путь батальону. Не отставая от пехоты, идут танки и артиллерия. Чёрные от копоти танкисты с уважением глядят вслед Шкурко, перебегающему от здания к зданию со знаменем в руках.

Капитан КУЗЬМЕНКО *

Наши сапёры наводили переправу, чтобы пропустить на тот берег танки, самоходки, машины с боеприпасами.

Немцы вели огонь по участку переправы. Каждые 3-5 минут разрывался снаряд, а с чердаков дальних зданий вёлся обстрел берега из крупнокалиберных пулемётов.

Когда я подъехал к реке, дорога была запружена боевыми машинами, ожидающими переправы- Самоходчики и танкисты подняли меня насмех:

– Тебя ещё здесь нехватало! Долго придётся твоему борщу дожидаться переправы, закиснет.

Конечно, я и сам понимал, что мою кухню пропустят на противоположный берег в последнюю очередь. Коль так, значит, не на переправу надо надеяться, а на самого себя.

Вместе со своим помощником ефрейтором Горюновым я связал пару шпал, спустил их в воду и погрузил на шпалы термосы с пищей. Переправившись вплавь на тот берег, я добрался до миномётчиков. Командир роты старший лейтенант Корнюшин, увидев меня, удивился:

– Как ты сюда попал, ведь переправа еще не наведена?

– Так же, как и вы, – ответил я. – Мое дело такое, надо людей кормить.

Ефрейтор Я. ТЕРЕНТЬЕВ *

Мутные воды Шпрее напомнили мне русскую реку Ловать. На берегу этой реки у города Старая Русса в июле 1941 года ко мне обратилась кудрявая шестнадцатилетняя девушка, очень напутанная тем, что мы отступаем.

– Товарищ сержант, что же это будет? – спросила она. Я спросил, как её звать. Она сказала:

– Надя.

Я стал перед ней, как солдат перед командиром, и сказал:

– Не беспокойтесь, Надя, всё будет в порядке, мы будем в Берлине. Она посмотрела на меня недоверчиво, потому что я шёл со своей гаубицей на восток.

И вот моя гаубица со мной, и мы в Берлине. Когда наши орудия дали первый залп по рейхстагу, я вспомнил башни Кремля, возле которых проезжал со своей гаубицей осенью 1941 года.

Лейтенант Е. КАКАШВИЛИ *

– Какое сегодня число? – спросил разведчик Александр Басенко у командира разведки гвардии старшего сержанта Харитонова.

– Сегодня 24 апреля, – ответил Харитонов и вдруг вскрикнул: -o Смотри, танки наши, а на дороге немецкие фаустники лежат.

Басенко, не сказав ни слова, побежал наперерез танкам.

– Стой, стой! – кричал он, размахивая руками.

И не добежал шести метров до первого танка – упал, сражённый немецкой пулей. Танкисты, заметив что-то неладное, внимательно огляделись кругом и, увидев фаустников, быстро расправились с ними. Танки были спасены.

Когда Харитонов подбежал к Басенко, тот был ещё в сознании.

– Послушай, Харитонов, – сказал Басенко, – напиши на родину, что жизнь моя дорого обошлась фашистам и что погиб я в самом Берлине.

Это были его последние слова.

Красноармеец Л. ГЕРАСИМОВ *

Надо было разведать прилегающую улицу, занятую противником, и установить наличие и характер инженерных сооружений, чтобы затем расчистить улицу и дать проход танкам.

Выполнение этого задания было поручено комсоргу нашей сапёрной роты сержанту Родионову. Он взял с собой двух комсомольцев – красноармейца Панкова и меня.

Мы пробирались по развалинам домов, между уцелевшими стенами. Шли, пока ливень пуль не заставил нас залечь. Дальше можно было двигаться только по-пластунски. И вот, ползком, раздирая до крови лицо, руки и ноги, по остроконечным камням и железу, мы добрались до баррикады. Кроме неё, на всём протяжении улицы никаких сооружений не оказалось. Небольшие завалы кирпича в счёт не шли.

Сержант Родионов быстро нанёс схему укрепления, сделал расчёт на подрыв, изучил вместе с нами пути подхода и отхода при взрыве.

Разведка произведена, надо скорее доложить о результатах командиру роты.

И тут началось самое трудное.

Обратный путь был отрезан противником. Пришлось двинуться в обход. Благополучно отползли от баррикады и попали в тихий переулок, где слышны были только отдельные выстрелы. Подошли к Шпрее. Прошли два моста. Стрельба стала сильнее. У третьего моста противник нас заметил. Мы залегли. Там была небольшая площадка с каменной будкой.

Решили пробираться до будки по одному, но потом передумали – все трое сразу вскочили и в несколько прыжков достигли будки. От будки надо было ещё порядочно пробежать, чтобы укрыться за углом фабрики, стены которой тянулись вдоль набережной Шпрее.

Как быть? Немецкие пулемётчики и снайперы уже взяли нас на прицел. Неужели же ждать до вечера? Нет, нельзя, нужно опять попытаться перебежать.

Вот вырвался Панков. Прыжок, второй – и он в воронке от снаряда.