Воспоминания Противоречивой

Кот Баюн напоминал чем-то давнего друга Противоречивой – чеширского кота. Тот тоже услужливый и красиво разговаривает. Но имеет свойство исчезать невпопад. Этот же наоборот, скорее уболтает до смерти, чем свалит, не закончив разговора и не поставит свою жирную точку. На то он и Баюн. Тем более что желающих с каждым десятилетием всё меньше. В былые времена, почти в разбойничьи, когда он сидел не на этом дубе, а на железном столбе богами созданном, этот кошак неимоверно скучал, ибо лес его обходили стороной. А если кто и забредал, то исстрадавшийся по общению, он своей бесконечной болтовнёй погружал человека в сон. Говорят, даже съедал своих жертв. Рыдал над телом и собственными грёзами о возможности дальнейшего общения, но сжирал. Это потом богиня Ягге (не называть Бабой Ягой – не потерпит старушка такого прозвища из лопухоидных книжек) его облагородила, к себе прибрала, марафет навела. Манерам учить не стала, но жрать всех подряд отучила. Не все же люди целебные, кто-то ведь и ядовитый может оказаться. Долго они вместе на отшибе в лесу в избушке на курьих ножках жили, интриги с Бессмертником Кощеевым плели вокруг влюблённых молодых, да вот как-то очутились на острове Буяне, но эта история уже мало кому известная. Скорее всего связанная с той великой войной, о которой теперь уже мало кто помнит. Очень давно происходила. Теперь Ягге в магпункте Тибидохса работает: врачует. А кот по цепи разгуливает, ищет жертв для общения. Не смертельного теперь. Но если Ягге не справляется с лечением сна у некоторых школьников и древних магов вроде Медузии Горгоновой, то кота зовёт к себе на подмогу. Кого хочет заговорит и спать уложит. Кот-то.

– Ой, да легко отделались, – поскорее перехватила инициативу Мила, Баюн же с зашкаливающим достоинством удалился подальше от сплетен. – Драконюх подсунул им облинявшую чешую дракона, говорит, так радовались, простачки. Хотя на Лысой горе ее, наверное, можно втридорога толкнуть, – важно закивала Мила головой.

С той стороны дерева послышалось вежливое хмыканье, явно выражающее сомнение в том, что ей могут быть известны тонкости сбыта подобных вещей на чёрном рынке.

– Не сказать, что и по зарплате сильно убивался, – невозмутимо продолжила русалка, – которой лишился по решению руководства, зато оторвался на всю катушку, юморист. Скучно ж ему там, бедолаге. Каждый день одно и то же.

Она томно завздыхала, вспоминая драконюха. Противоречивая даже заподозрила некоторые романтические чувства между ними. Но! Не её ума это дело. А вот как сейчас свои волосы в порядок привести – это действительно задача на миллион дырок от бубликов, а то и миллион зелёных мозолей. Ветер их не только колышками поставил (как умудрился-то, она даже с помощью магии не могла что-либо сделать со своей тяжеленной копной: завить или сделать красивую укладку – это точно магия иного уровня), но и всяческих веточек, листочков умудрился туда нацеплять в полнейшем беспорядке.

– Зеркальце нужно? – заботливо уточнила русалка и протянула своё, избитое веками, но в очень красивой оправе.

– Надо сказать, что подход был осуществлён творческий, на тебе смотрится гармонично, – это уже вернулся Сказочник и уселся напротив журналистки, любуясь. Девушка пожалела, что Баюн не умеет улыбаться так же как Чешир. Соскучилась она по своему другу.

– Если под гармоничностью понимается подготовка ведьмы к шабашу в 19 веке, то тут я с тобой полностью согласна, – кивнула девушка, забирая протянутый каменный гребень, столь же древний как зеркало.

– А хочешь, я тебе сказочку поведаю, пока ты приводишь себя в свой привычный вид? – загадочно мяукнул кот, ни на что, впрочем, уже не надеясь.

– А хочу! – Противоречивая стала яростно расчёсываться, пока русалка ровно удерживала зеркальце одной рукой, а второй гладила меж ушами кота. От такого обращения тот тут же прибалдел и, простив русалке её иждивенство, начал вспоминать дела минувших дней, из тех, когда на земле царили люди, которые сами были как Боги…

***

Противоречивая задумчиво смотрела в потолок, опасно раскачиваясь на задних ножках деревянного резного стула (знававшего и более прекрасные времена), грозя свалиться в любой момент. Во рту у девчонки был кончик синего пера, которое она незаметно для себя покусывала. На коленях лежал пергамент. Определённо, этот лист должен был быть заполнен будущей статьёй, но сейчас он прямо-таки активно демонстрировал свою девственную пустоту. Отсутствие вдохновения у журналистки, если точнее.

– Проти! – гаркнули из соседнего кабинета (кабинета главного редактора). – А ну, барабашкой ко мне!

Противоречивая от неожиданности всё-таки завалилась назад и шваркнулась об пол. Неудивительно. Ведь чтобы vassago так рявкал, это неизвестно, что надо было умудриться совершить. До сих пор при всех её мозговыносящих штучках он лишь с деланным вздохом поправлял очочки. Для виду. Что взять с вечно юной журналистки? Да и взрослый он уже. Опытный. Мудрый.