Воспоминания рыжего барда

– Даже разбойников нет? – удивился его собеседник, – Но это ведь такое отличное место, чтобы подкараулить и ограбить кого-нибудь.

– В открытую они не действуют. Боятся гнева местного правителя. А вот втихую срезать кошелек вполне могут, да еще прикинутся при этом обычными странниками. Так что приглядывай за своими вещами.

Его собеседник со светлыми волосами принялся ощупывать свою сумку, после чего с облегчением выдохнул. Кион отстал от них на несколько шагов и задумался. Местные разбойники не действуют открыто? Вместо этого все как один заделались карманниками? Интересно, тот тайник принадлежит кому-то из них? Кион почесал заросшие щетиной щеки. Получается, рыжий бард грабит грабителя, как иронично.

Кион перехватил мешок в руках поудобнее, не выпуская при этом из ладоней еще и срезанный им ранее чей-то кошелек. Вряд ли его захотят ограбить по пути в столицу, он выглядел так жалко, что легко походил на нищего. Если бы он не влип в историю с принцессой Ангелиной, сейчас Кион охмурял бы очередную барышню в столице. А быть может, проводил бы свои дни в компании девочек Эльвиры. И абсолютно точно он бы не выглядел так потрепанно, как сейчас.

Кион снова почесал щетину. Раньше он никогда не отращивал полноценную бороду и сейчас его щеки постоянно чесались с непривычки. Наверняка ему не идет щетина, но пока что бард ничего не мог с этим сделать. Придется подождать, пока он не снимет комнату в каком-нибудь постоялом дворе и смоет с себя всю грязь и пыль, что скопились на нем за это время.

Кион задумался о событиях, произошедших с ним за последние дни. Все же не зря он хотел отступить, как только узнал в Ангелине дочь короля еще тогда, в ювелирном магазине. Сейчас бы он просто жил дальше в свое удовольствие, вместо того, чтобы постоянно бороться с голодом и с заросшей щетиной. Кион взвесил в руке мешок и довольно ухмыльнулся. Впрочем, совсем скоро он снова станет жить в свое удовольствие, просто теперь, к сожалению, будет жить не в столице. А ему так нравилось это место! Столица была огромной, каждый день приезжих был пруд пруди и Кион мог спокойно срезать их кошельки при свете дня. Впрочем, сам бард промышлял куда более тонким, по его мнению, ремеслом. Он любил охмурять дамочек и потом, помимо кражи безделушек в их спальнях, получать от них сверху еще какие-нибудь цацки. Это было намного увлекательнее и веселее, чем просто обворовывать случайных прохожих на площади. К краже кошельков Кион прибегал только в крайних случаях, когда ему срочно нужны были деньги.

За размышлениями о своей теперь уже прошлой жизни в столице бард не заметил, как подошел уже довольно близко к воротам города. К его удивлению, на улице все еще стоял день, хотя Кион думал, что он попадет в город только к вечеру. Впрочем, вычисление расстояний никогда не были его сильной стороной. Да и что уж греха таить, Кион этим никогда и не занимался. В столице ему это было совершенно ни к чему.

Бард поудобнее перехватил мешок в руках, заслонив им чей-то украденный кошель с монетами. Путешественники начали выстраиваться в очередь перед воротами и Кион последовал их примеру. Стражники тщательно осматривали каждого путника, проверяя их сумки или повозки, если таковые имелись. В толпе шепотом начали гадать, для чего такая усиленная проверка и не ищут ли стражники какого-то сбежавшего преступника.

Кион весь похолодел. А что, если король в курсе, что один из пленников сбежал вместо того, чтобы быть съеденным ведьмой-людоедкой? И теперь его разыскивают по всему королевству. Но затем бард слегка расслабился, продолжая потихоньку продвигаться вперед в очереди. Вряд ли король в курсе сбежавшего преступника. Тот стражник, что вел Киона в пещеру к ведьме, наверняка никак с ней не контактировал. Он в прошлый раз так старался поскорее уехать, что даже едва не проткнул Киона мечом. Скорее всего он тоже опасался людоедки, поэтому вряд ли он будет спрашивать у нее, как прошла ее очередная трапеза.

Кион продвинулся в толпе еще немного в сторону ворот. Впереди стражники осматривали вещи тех путников, чей разговор ранее подслушал рыжий бард. Изрядно порывшись в их вещах и не обнаружив ничего подозрительного, стражник лениво махнул рукой в сторону города, пропуская тех болтливых странников.

Вскоре очередь дошла и до самого Киона. Едва только бард приблизился, как страж у ворот поморщился от одного только его вида.

– Нищих нам тут еще не хватало, – проворчал он.

– Негоже говорить так о тех, кто совсем недавно пережил сильное горе, – насупился Кион и принялся нагло врать, выдумывая все на ходу, – Видите ли, мой дом сгорел в пожаре, а моя жена сгинула в пламени. Теперь вот иду в город в поисках работы и жилья.

Стражник смерил его долгим взглядом и Кион начал задаваться вопросом, не перегнул ли он палку со своим выдуманным рассказом. Под пристальным взглядом стража бард принял максимально несчастный вид, благо события последних дней позволили ему выжать для этого все нужные эмоции до капли. Стражник вздохнул и кивнул.