Воспоминания склеротика (СИ)

     Я отправился домой. Но во время обеда раздался телефонный звонок. В трубке слышался взволнованный голос Матвеева: - Борис Наумович, в гостинице «Донбасс» номера четыреста двадцатого нет. Вероятно, Вы не расслышали? – Нет, – уверенно сказал я – четыреста  двадцать – это абсолютно точно. – Возможно гостиница не «Донбасс», а «Украина»? – с надеждой предположил Анатолий? - Ты знаешь, вот это как раз может быть. Подойдите к «Украине», но поспешите, ведь времени уже осталось немного. – Мы успеем: гостиница недалеко. – Успокоил меня потенциальный киноактер. – Что случилось? – поинтересовалась жена. Я ей всё рассказал. Она как-то неодобрительно рассмеялась, видимо полагая, что руководителю не следует с подчиненными играть в такие игры.

    Где-то, через час, мне по телефону наш «шутник» с горькой усмешкой сказал: - один ноль в Вашу пользу, Борис Наумович. Вы реванш у меня взяли. Но причем тут Наташа? – А перед Наташей извиняйся сам. Это тебе небольшая добавка к розыгрышу. А от меня, в порядке компенсации за потраченное время, подарок - народная мудрость: «Любишь кататься, – люби и саночки возить».

      Но вернемся к «Лашарику». В Запорожье более других проявила себя, тогда ещё совсем начинающая в кукольном деле, актриса Люся Капшурова, за что, со временем, я согласился взять её в Донецкий театр. Ей помог не только хороший голосок (куклу она водила совсем слабо), но и удивительный наив, присущий этой уже не совсем юной женщине, так необходимый исполнительнице детских ролей. Этот жизненный наив у неё остался надолго. Когда я ставил спектакль «Русский секрет», где в основном актеры играли в живом плане, как драматические артисты, она после распределения ролей (ей выпало играть роль Мери, которая по пьесе должна делать стриптиз), пришла ко мне с вопросом о том, сколько ей будут доплачивать за раздевание. Она не знала, что Мери будет изображать кукла, а «стриптиз» будет шуточным трюком. Я ей сказал, что она глубоко заблуждается, требуя какого-то дополнительного вознаграждения. Наоборот, с неё полагается магарыч за то, что я даю ей возможность показать зрителям всю свою красу. Она согласилась со мной и побежала за коньяком.

      Но как бы там ни было, я рад, что спектаклем «Лашарик» в Запорожье остались довольны руководство театра, актеры и, главное, зрители. Однако, повторять отъезды на постановки в других театрах я не стал, хотя предложений было достаточно.

     Лет через пятнадцать после постановки в Запорожье, меня попросил мой друг, главный режиссер Крымского театра кукол Борис Азаров, поставить у них спектакль, о котором я уже вспоминал, как большую работу с автором Н. Х. Осиповой, армянскую сказку «Про Добро и Зло и про длинный язык». Здесь я просто не выдержал и сдался. Ведь это был мой родной Крым, театр, в котором я проработал двадцать лет. Не поехать я не мог. Совместная работа со старым другом Георгием Мартьяновым и другими крымскими актерами, встреча с людьми, близкими мне много лет, просто знакомыми по Симферополю, восполнили ту потерю, которую я ощущал, расставшись ненадолго со своим родным коллективом.

     Надо признаться, что через год я вновь дал согласие на постановку ещё одного спектакля в Крыму. Речь идет о сказках Андерсена.

     Много лет назад я посмотрел у Акимова в Ленинградском «Театре Комедии» спектакль из пяти сказок великого датчанина. Мысль о том, что нечто подобное интересно сделать и у себя в театре, не покидала меня. Конечно, о повторе или копировании увиденного не могло быть и речи. Надо было искать форму и манеру представления. В Чехословакии на фестивале я увидел спектакль пражского театра кукол «Тристан и Изольда». Меня тогда несколько смутили куклы, выполненные из цельного куска дерева (как это делают народные резчики), не имеющие никакой пластики и служащие как бы знаком, символом персонажа. Но, мысленно прокручивая и обдумывая  увиденное, я понял, что это, в какой-то степени, близко брехтовскому методу «отчуждения» и его представленческому театру, который меня всегда так интересовал. Прежде чем засесть за инсценировку, я собрал актеров и спросил о том, что они думают по поводу кукол, почти не отличающихся по своим пластическим возможностям от шахматной фигуры. Актерам показалось это весьма странным, но они доверились мне и согласились поработать в такой манере. Следуя принципам Брехта, я сделал инсценировку с введением песен-зонгов, объясняющих и углубляющих философский смысл андерсеновской мысли. Композитор Анатолий Шух написал прекрасную музыку, и спектакль получился очень веселый, яркий и необычный. Хотя надо сказать, что корни его лежали ещё в одном из первых моих донецких спектаклей «Друзья маленькой Кити».