Воспоминания солдата

Для запасных бронетанковых частей была создана должность инспектора бронетанковых войск тыла, которую некоторое время занимал генерал Эбербах. Его штаб также располагался в Берлине; начальник штаба полковник Больбринкер одновременно занимал должность начальника шестой инспекции в управлении общих дел командующего армией резерва. Это совмещение обязанностей я ввел по договоренности с генералом Фроммом с целью координировать мои действия с действиями армии резерва во имя наших общих интересов. Оно оправдало себя вплоть до самого конца войны. Училища бронетанковых войск были подчинены начальнику управления училищ, которым долгое время был тяжело раненый генерал фон Хауеншильд. Наконец, я прикомандировал к моему штабу некоторое количество офицеров для поручений из числа выздоравливающих, признанных ограниченно годными для несения службы в тылу, но негодными для фронта. Эти офицеры должны были заниматься собиранием и изучением опыта боевых действий, а также расследованием чрезвычайных происшествий на фронте.

Отдел военных уставов и наставлений был поручен полковнику Тейссу, известному мне еще по 1938 г., когда он был командиром австрийского танкового батальона. Он занимал этот пост до конца войны и, кроме того, собрал громадный военно-исторический материал.

В Берлине я посетил военные учреждения, с которыми в будущем я должен был работать. Между прочим, я нанес визит фельдмаршалу Мильху в министерстве авиации, которого я хорошо знал и ценил, встречаясь с ним еще до войны. Мильх дал мне подробную и весьма поучительную характеристику тогдашним руководящим лицам. Из большого круга национал-социалистских сановников он только некоторых считал видными деятелями, имеющими влияние на Гитлера, и рекомендовал мне их посетить. Это были Геббельс, Гиммлер и Шпеер; последнего мне и без того пришлось бы посетить как министра вооружения и боеприпасов.

Следуя предложению Мильха, 6 марта я нанес первый визит доктору Геббельсу и представился ему как вновь назначенный генерал-инспектор бронетанковых войск. Я был очень радушно принят и немедленно втянут в продолжительную беседу о политическом и военном положении. Доктор Геббельс был, вне всякого сомнения, одним из умнейших людей из личного окружения Гитлера. От него, может быть, и следовало ожидать содействия, которое могло бы улучшить наше положение. Поэтому я особенно стремился внушить ему правильное понимание нужд фронта и изменений, которые следовало внести в руководство военными действиями. В этой первой беседе со мной он держал себя очень просто, и я обратил его внимание на плохую организацию наших верховных военных органов и еще более плохой подбор людей на руководящие посты. Я попросил его подумать над тем, что существование различных инстанций – верховного командования вооруженных сил, штаба оперативного руководства вооруженными силами, главного командования сухопутных войск, главного командования военно-воздушных сил, главного командования военно-морских сил, командования войск СС, министерства вооружения и боеприпасов – создает путаницу в руководстве вооруженными силами. Гитлер все увеличивает количество инстанций, подчиненных непосредственно ему, но он не сможет длительное время осуществлять руководство таким множеством учреждений. Гитлер не является профессиональным офицером генерального штаба, поэтому ему следует опираться в своей работе на начальника главного штаба вооруженных сил, который хорошо разбирается в оперативных вопросах и может их разрешить лучше, чем фельдмаршал Кейтель.

Я попросил доктора Геббельса взять на себя задачу сообщить обо всем этом в соответствующей форме Гитлеру, так как я считал, что этот важный вопрос имеет больше перспектив на успешное разрешение, если его поставит гражданское лицо из ближайшего окружения Гитлера, а не генерал, к которому, как я знал из собственного опыта, Гитлер не питает особого доверия. Доктор Геббельс сказал, что ковать придется чересчур горячее железо, но он попытается при удобном случае завести об этом речь и побудить Гитлера создать более эффективную организацию верховного командования вооруженных сил.

Затем через несколько дней я направился к Шпееру, который оказал мне дружеский прием. С этим проницательным и простым человеком я сотрудничал впоследствии самым теснейшим образом. Шпеер в своих размышлениях и решениях руководствовался простым здравым смыслом, он был чужд болезненного личного тщеславия и ведомственного патриотизма. Конечно, в то время Шпеер еще находился под обаянием Гитлера, но он обладал столь независимым суждением, что замечал все ошибки и недостатки существующей системы и пытался их устранить.

Чтобы получить представление о состоянии производства танков, я посетил заводы фирм «Алкет» в Шпандау и «Даймлер-Бенц» в Берлин-Мариенфельде.