Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

30 апреля оргия заседаний продолжалась, Генсовет упрашивал правительство продлить субсидию угольной промышленности еще хотя бы на две-три недели для того, чтобы довести переговоры до конца, но правительство под давлением "экстремистов" на это не согласилось. С другой стороны, горняки категорически отказывались от какого-либо сокращения зарплаты, на чем теперь настаивали Томас и другие правые члены Генсовета. В полночь было созвано экстренное заседание двух конференций: горняков и правлений всех профессиональных союзов. Речи были кратки и дышали крайним раздражением против буржуазного лагеря. Однако конференции, не приняв никаких решений, разошлись до следующего утра. Перед самым концом Генсовет роздал правлениям тред-юнионов наспех за день перед тем составленную инструкцию, которая набрасывала план действий на случай возникновения всеобщей стачки. Только теперь лидеры тред-юнионов вспомнили о той подготовительной работе, которая должна была бы быть проделана по крайней мере три месяца назад.

В полночь 3(3 апреля шахтовладельцы начали локаут углекопов, и страна как-то незаметно для себя самой оказалась в полосе великой социальной схватки. 1 мая в полдень возобновилась конференция правлений профсоюзов, в ней участвовали также исполком Федерации горняков. Энтузиазм конференции был необычайным. Ветераны английского рабочего движения говорили мне, что никогда до сих пор не было ничего подобного. В самом начале заседания Генсовет обратился ко всем присутствовавшим делегациям с вопросом, согласны ли они облечь его верховными полномочиями "как в отношении руководства борьбой, так и в отношении финансовой помощи" рабочим. Делегации ответили единодушными возгласами одобрения. Таким образом, впервые в истории британского рабочего движения отдельные союзы отказались от своего столь ревниво охраняемого суверенитета в вопросах стачечной политики и вверили всю власть центральному органу профессионального движения. Сцена была величественная. Никто, вероятно, в тот момент не представлял себе, каким жалким крахом закончится этот стихийный порыв "вперед и выше!"

Когда вопрос о руководстве борьбой был разрешен, Бевин огласил специальную инструкцию Генсовета, в которой всем членам профсоюзов предлагалось во время борьбы соблюдать строгую дисциплину, не поддаваться на провокацию врагов и во всем соблюдать порядок и спокойствие. Фактическое проведение стачки возлагалось на отдельные тред-юнионы и местные советы союзов (соответствует нашим облпрофсоветам). Даже Макдональд счел необходимым обратиться с речью к конференции, но что это была за речь! Не речь вождя, ведущего массы в бой, а речь "смиренного проповедника", который проливает слезы о фатальной неизбежности столкновения. После ряда других ораторских выступлений конференция большинством 3 млн. 50 тыс. против 50 тыс. голосов приняла резолюцию о всеобщей стачке. Итог был встречен аплодисментами и взрывом энтузиазма. Все встали, и зал огласился звуками английского социалистического гимна "Красное знамя".

Решение о всеобщей стачке было принято 1 мая в 2 часа дня. Казалось, Генсовет должен был немедленно приступить к ее организации. Ничего подобного! На самом деле члены Генсовета даже сейчас думали только о том, как бы предупредить стачку. Вечером 1 мая Финдлей, один из левых членов Генсовета, мне сказал:

- Стачки все-таки не будет. Правительство испугается нашего постановления и пойдет на уступки. Болдуин не допустит такой катастрофы.

Вот с какими настроениями лидеры тред-юнионов вступали в борьбу!

Эти настроения продиктовали им еще один глупо-трусливый маневр. Стачка была провозглашена, но фактическое начало ее было отсрочено до полуночи 3 мая. Генсовет хотел иметь еще три дня для закулисных маневров с правительством. Он цеплялся за надежду, что в конце концов ему все-таки удастся умолить Болдуина о пощаде. Однако все его попытки добиться хотя бы гнилого компромисса оказались тщетными. Правительство, с одной стороны, горняки, с другой стороны, твердо стояли на своих позициях.

В последний, решающий день 3 мая Болдуин выступил с чрезвычайно агрессивной речью в парламенте. От имени лейбористской партии отвечал Томас. Это была сплошная слезница, в которой он умолял премьера сделать хоть какой-либо шаг или жест, который позволил бы более "разумным людям" среди тред-юнионистов заставить горняков отступить. Но Болдуин остался глух к призывам Томаса, игравшего роль вождя "пятой колонны" Реди тред-юнионистских лидеров. Заседание парламента закончилось, таким образом, ничем. До полуночи, когда должна была начаться всеобщая стачка, оставалось лишь несколько часов. Казалось бы, хоть теперь тред-юнионистские лидеры должны были сконцентрировать все свое внимание на мерах подготовки к великой борьбе, так нет! Они по-прежнему думали только о сделке с Болдуином.

В 11 часов вечера переговоры все еще продолжались.

Только в 11.45, ровно за четверть часа до "рокового срока", было решено начинать стачку.

Такова была подготовка пролетарского лагеря к великой борьбе.

Класс против класса