Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

А. Брук, фельдмаршал, начальник имперского генштаба.

X. Исмей, генерал, начальник штаба министра обороны.

Ч. Портал, маршал авиации, начальник штаба воздушных сил,

З. Кеннингхэм, адмирал, первый лорд адмиралтейства.

Александер, фельдмаршал, верховный союзный командующий на Средиземноморском театре.

Фельдмаршал Вильсон и адмирал Сомервелл.

А. К. Керр, английский посол в Москве.

Кроме того, имелось также известное число секретарей, военных и дипломатических советников и экспертов.

Советская делегация

И. Сталин, председатель Совета Народных Комиссаров СССР.

В. Молотов, народный комиссар иностранных дел.

Н. Кузнецов, народный комиссар военно-морского флота.

А. Антонов, заместитель начальника генерального штаба Краевой Армии.

А. Вышинский, заместитель наркома иностранных дел.

И. Майский, заместитель наркома иностранных дел:

С. Худяков, маршал авиации.

Ф. Гусев, советский посол в Англии.

А. Громыко, советский посол в Соединенных Штатах.

Кроме того, имелось известное число военных, морских и дипломатических советников и экспертов, в том числе С. Кавтарадзе, К. Новиков, Ф. Молочков, В. Павлов.

Разумеется, не все члены делегаций в полном составе участвовали в каждом заседании; советники и эксперты вызывались по мере надобности, в зависимости от обсуждаемых на заседании вопросов, но все-таки в среднем на каждом пленуме конференции за круглым столом сидело не меньше 40-50 человек.

Конечно, основную роль на конференции играли три ее руководителя, и потому, для лучшего понимания дальнейшего изложения, небесполезно остановиться здесь хотя бы вкратце на характеристиках наших иностранных партнеров.

Президент США Франклин Делано Рузвельт был, несомненно, очень крупным государственным деятелем, деятелем буржуазного типа.

Нельзя отрицать, что Рузвельт в рамках буржуазного понимания вещей являлся прогрессивным и дальновидным государственным деятелем. В частности, это сказывалось в области международных дел. Рузвельт хорошо понимал опасность фашизма как очага агрессии против других стран и народов и в предвоенные годы не раз выступал с резким осуждением его политики. Однако он не находил в себе силы поддержать советскую политику коллективной безопасности, которая одна только могла обезвредить Гитлера и Муссолини. Фактически в те решающие дни

Рузвельт как типичный либерал говорил хорошие слова, но воздерживался от хороших дел, и тем самым объективно лил воду на мельницу "умиротворителей" агрессоров. К чему привела такая политика, политика Чемберлека и Даладье, нет надобности повторять.

Уже в ходе второй мировой войны Рузвельт сделал два своих самых, крупных и наиболее прогрессивных шага: пошел на прочную коалицию с Советским Союзом и провел закон о ленд-лизе, распространив его применение также и на нашу страну. Однако в вопросе о втором фронте Рузвельт занимал колеблющуюся позицию. Правда, к моменту Крымской конференции второй фронт уже существовал (главным образом потому, что англо-американцы боялись прийти в Берлин позже Красной Армии). Но все-таки, садясь в Ливадийском дворце за один стол с американским президентом, мы не вполне ясно представляли себе, чего от него можно ожидать.

Глава английской делегации Уинстон Черчилль был гораздо более определенной фигурой, чем Рузвельт. Черчилль был также крупным государственным деятелем, но вокруг его имени на сплеталось никаких розовых фантазий. Всем было хорошо известно, что Черчилль консерватор и империалист, однако человек с большим размахом и незаурядной гибкостью.

В 1918-1920 гг. Черчилль был одним из активных организаторов интервенции в Россию, но после прихода Гитлера к власти в Германии он стал сторонником тройственного блока - Англии, Франции и Советского Союза. Не его вина, если такой блок не осуществился. Ответственность за это несут те люди, которых представляли Чемберлен и Даладье.

В ходе войны Черчилль тоже сделал два своих наиболее крупных и прогрессивных шага: в 1940 г., когда после падения Франции он не пошел на мир с Германией, и 22 июня 1941 г., когда он сразу и безоговорочно обещал Советскому Союзу поддержку Англии.

Однако в дальнейшем позиция Черчилля стала меняться. Он весьма сложно маневрировал, исходя из своего понимания интересов Британской империи в каждый данный момент. Это понимание далеко не всегда было правильно даже с точки зрения длительных интересов самой Англии и нередко приводило Черчилля к серьезным ошибкам, он превратился в упрямого противника второго фронта, стремился переложить главные тяготы войны на плечи советского народа, увлекался собственными имперскими интересами в ущерб интересам других союзников, в особенности Советского Союза. И вот теперь, в Крыму, нам предстояло вместе с британским премьером решать важнейшие проблемы послевоенного устройства мира.