Воспоминания советского посла. Книга 2

«Таким образом, соглашение превратилось в пустую, разорванную бумажку. Оно перестало фактически существовать. Не желая оставаться в положении людей, невольно способствующих несправедливому делу, правительство Советского Союза видит лишь один выход из создавшегося положения: вернуть правительству Испании право и возможность закупать оружие вне Испании…

Во всяком случае Советское правительство, не желая больше нести ответственность за создавшееся положение, явно несправедливое в отношении законного испанского правительства и испанского народа, вынуждено теперь же заявить, что в соответствии с его заявлением от 7 октября оно не может считать себя связанным соглашением о невмешательстве в большей мере, чем любой из остальных участников этого соглашения»[113].

Смысл приведенного заявления был совершенно ясен: СССР будет соблюдать соглашение о невмешательстве только в том случае, если прекратятся нарушения этого соглашения со стороны Германии, Италии и Португалии. А поскольку фашистские державы, оставаясь членами Комитета, продолжают вмешательство в испанские дела в интересах реакции и войны, СССР не остается ничего иного, как делать то же самое в интересах мира и демократии. Таким образом, Советское правительство не позволило поймать себя в тенета формально-юридических параграфов соглашения и упустить из-за этого существо дела…

Огласив советское заявление, Плимут недоуменно пожал плечами:

— Этот документ содержат фразы, которые трудно понять или истолковать… Может быть, Советский посол желает что-либо прибавить в пояснение своего письма?

С таким же примерно вопросом ко мне обратился и Гранди.

Обоим явно хотелось поймать меня на неосторожном слове. Какой бешеный танец людоедов открыли бы тогда фашистские да и многие «демократические» газеты! Однако я лишил их этого удовольствия. Ответ мой был уклончив:

— Я ничего не могу прибавить к тексту письма. Мне кажется, что смысл его достаточно ясен и вытекающие отсюда последствия очевидны.

Чувствуя, что большего из меня не выжмешь, Плимут предложил перенести обсуждение советского заявления в подкомитет и перейти к рассмотрению следующего пункта порядка дня — ответов Германии, Италии и Португалии на поступившие в Комитет жалобы о нарушении ими соглашения о невмешательстве…

Здесь мне придется опять сделать некоторые пояснения.

Заявление Советского правительства от 7 октября вызвало широкий отклик в демократических кругах Англии и других стран. Послышался вздох облегчения: наконец-то нашлось правительство, которое, разрывая пелену дипломатического лицемерия, честно высказало свои намерения.

Нам открыто симпатизировали британские рабочие, и это не могло не получить отражения в лейбористской партии.

В течение первых шести недель испанской войны официальные лейбористские лидеры упорно отмалчивались, избегая занять какую-либо определенную позицию. Лишь после того как молчание стало невозможным, они  созвали 28 августа специальную конференцию представителей своей парламентской фракции, исполкома партии и Генерального совета конгресса тред-юнионов, на которой было решено:

1. Поддерживать политику нейтралитета в испанской войне.

2. Бороться против проведения массовой кампании в пользу республиканской Испании (на чем настаивали коммунисты).

Таким образом, руководство английского рабочего движения по существу присоединилось к той политике «невмешательства», которую проводило британское правительство.

Две недели спустя, 10 сентября, конгресс тред-юнионов в Плимуте подтвердил резолюцию от 28 августа. Предложение об отклонении ее было провалено большинством в 3 029 тыс. голосов против 51 тыс.[114].

Главным аргументом, который выдвигали лейбористские и тред-юнионистские лидеры в пользу такой позиции, было запугивание масс опасностью перерастания испанской войны в общеевропейскую. В напряженной атмосфере тех лет этот аргумент был достаточно убедительным для значительной части английского (да и не только английского) пролетариата.