Воспоминания советского посла. Книга 2

Далее в выступлении Плимута отмечалось, что «особенно неудовлетворительной стороной нынешней ситуации в Испании является наличие в ней большого числа иностранных комбатантов». И поскольку «некоторые правительства» задерживают свой ответ на разработанную Комитетом схему эвакуации последних с Пиренейского полуострова, Англия рекомендует сделать немедленно хотя бы символический шаг в этом направлении. Конкретно Плимут предлагал обратиться к «обеим сторонам в Испании с просьбой согласиться на эвакуацию небольшого и одинакового числа добровольцев»[178]. Лиха беда начало. Если оно будет сделано, легче осуществить общий план такой эвакуации уже с соблюдением всех необходимых гарантий и соотношений.

Смысл предложения Плимута был ясен: если бы его удалось провести, «умиротворители» подняли бы страшный шум по поводу «первого практического шага» и стали бы доказывать, что соглашение о «невмешательстве» приносит пользу, что не напрасно они хлопотали о возрождении Комитета.

Именно поэтому советская сторона решительно выступила против британского предложения.

— Общее число иностранцев, сражающихся сейчас на стороне Франко, — говорил я, — достигает в круглых цифрах 100 тыс. человек, в то время как общее число иностранцев, сражающихся на стороне республиканского правительства, достигает максимум 15-18 тыс. Если мы эвакуируем по 5 тыс. человек с каждой стороны, то что получится? Генерал Франко потеряет только 5% поддерживающих его иностранных войск, а испанское правительство — не меньше трети… Будет ли это справедливо? Полагаю, что нет…[179]

Советской стороне удалось провалить предложение Плимута, и англичане и французы лишились возможности пустить пыль в глаза мировому общественному мнению.

Окончательный отказ Германии и Италии от участия в морском контроле, о чем речь шла выше, наносил тяжелый удар всему плану контроля, ибо отдельные части его были тесно связаны друг с другом. Выпадение одного звена, естественно, приводило в расстройство весь деликатно сбалансированный механизм. В самом деле, если исчезал морской патруль, то фактически переставал действовать контроль на море. А если прекращался контроль на море, то терял всякий смысл контроль сухопутных границ Испании и, следовательно, от контрольного плана не оставалось ровным счетом ничего.

Эти соображения сильно беспокоили англичан и французов, которые во что бы то ни стало хотели продолжать свою преступную игру. Чтобы найти какой-то выход из щекотливого положения, Плимут и Корбен на заседании подкомитета 29 июня заявили от имени своих правительств о готовности нести морской патруль вокруг всей Испании силами лишь британского и французского флотов с обязательным присутствием на их военных кораблях «нейтральных наблюдателей»[180].

Представители Бельгии, Швеции и Чехословакии поддержали англичан и французов. Я также от имени Советского правительства высказался за сохранение морского патруля в его новой форме. Но Риббентроп и Гранди решительно атаковали англо-французское предложение, и стали доказывать, что схема морского контроля, предусмотренная планом от 8 марта, полностью обанкротилась и восстановлению не подлежит. В то же время оба фашистских представителя туманно намекали, что отныне морской контроль должен строиться на совершенно новых основах. Я просил Риббентропа уточнить, в чем состоит суть этих новых основ. Однако германский посол уклонился от ответа.

Загадка разъяснилась только на следующем заседании подкомитета, 2 июля. Здесь Риббентроп от имени германского и итальянского правительств внес конкретное предложение, которое сводилось к следующему:

1. Контроль на суше сохраняется в прежней форме.

2. Вместо контроля на море в старой форме за «обеими сторонами» в Испании признаются права воюющей стороны. Каждая из них может устанавливать морскую блокаду противника, т. е. перехватывать в открытом море все суда любой национальности, направляющиеся в его порты, и конфисковывать грузы в порядке так называемого «призового права»[181].

Плимут, Корбен и другие представители «демократических» держав встретили германо-итальянское предложение как-то неопределенно. Французский посол высказался даже против него, но в очень уж мягкой и несколько двусмысленной форме. Что же касается меня, то я тут же стал категорически возражать.

В конечном счете было решено запросить все правительства об отношении к англо-французскому и германо-итальянскому предложениям. Генеральное обсуждение их переносилось на пленарное заседание Комитета.

Пленум состоялся 9 июля. Плимут и Корбен продолжали на нем отстаивать свой план, Риббентроп и Гранди — свой. Большинство представителей других держав занимало неопределенную позицию и высказалось в том смысле, что надо найти какую-то среднюю линию. Я и на этот раз выступил с резкой критикой фашистских предложений