Воспоминания советского посла. Книга 2

Но Советское правительство твердо отстаивало свою линию. Она сводилась к двум следующим положениям: мы требовали возвращения испанскому правительству права покупать оружие, где оно захочет, и решительно возражали против предоставления Франко прав воюющей стороны впредь до полной эвакуации из Испании иностранных комбатантов.

Убедившись в тщетности своих попыток склонить нас на свою сторону за зеленым столом заседаний, блок четырех держав повел бешеную кампанию против СССР в печати, по радио, на массовых митингах и собраниях, в парламентских дискуссиях.

Четыре западные державы настойчиво добивались полной изоляции СССР, дабы развязать себе руки для поддержки Франко. Это с особой ясностью обнаружилось на заседании подкомитета 22 октября.

В своих замечаниях по поводу французских предложений Советское правительство, между прочим, заявило, что оно не может больше нести ответственности за продолжение политики «невмешательства», которую считает вредной и несправедливой в отношении испанского народа, испанского правительства. И вот Иден, при явном сочувствии Риббентропа, Гранди и Корбена, попробовал истолковать такое наше заявление в том смысле, что отныне советский представитель остается в Комитете лишь в качестве «наблюдателя», т. е. без права участия в голосовании. Я, однако, поспешил разочаровать Идена, напомнив, что «Советское правительство является членом Комитета по невмешательству» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Иден и Корбен были не прочь развернуть но этому поводу прения, но на помощь мне пришел шведский представитель Пальмшерна:

— Не думает ли господин председатель, что дискуссия на эту тему принимает слишком академический характер? Не лучше ли обратиться к рассмотрению практических вопросов?[199]

Иден и Корбен вынуждены были отказаться от своей затеи, а Пальмшерна том временем шепнул мне на ухо:

— Всякому безобразию должен быть продел…

Однако и после заседания 22 октября с легкой руки Идена теперь уже Риббентроп и Гранди, поощряемые Плимутом и Корбеном, не раз домогались, чтобы решения Комитета имели законную силу даже без согласия СССР. Этим наглым домогательствам Советское правительство противопоставило не только твердость, но и присущую ему гибкость. Мне было предписано, с одной стороны, приложить усилия к внесению во французский вариант британского плана различных улучшающих его поправок (и мы достигли в этом отношении значительных результатов), а с другой — постараться не дать нашим недругам материала для новых клеветнических инсинуаций против СССР. В результате на пленуме Комитета 4 ноября оказалось возможным принять резолюцию, сущность которой сводилась к следующему:

1. Комитет принимает в целом британский план от 14 июля 1937 г.

2. Председатель Комитета немедленно обращается к обеим сторонам в испанском конфликте с предложением: оказать содействие эвакуации иностранных комбатантов из Испании и согласиться на отправку в Испанию двух комиссий Комитета (одной к испанскому правительству, другой к Франко), которые должны произвести подсчет общего количества иностранцев, принимающих непосредственное участие в испанской войне, подготовить их эвакуацию и проследить за эффективным ее проведением.

3. Председатель Комитета доводит до сведения законного правительства Испанской республики, равно как и генерала Франко, что за ними будут признаны права воюющей стороны на условиях, изложенных в британском плане от 14 июля 1937 г.

4. Контроль на франко-испанской границе восстанавливается незадолго (примерно за неделю) до фактического начала эвакуации иностранных комбатантов из Испании, причем одновременно будет введен и эффективный морской контроль.

5. Все члены Комитета обязуются принять самые энергичные меры к приостановке дальнейшего притока иностранных комбатантов в Испанию[200].

По указанию из Москвы я воздержался при голосовании пункта 3 этой резолюции (о правах воюющей стороны), но поддержал ее в целом. Риббентроп и Гранди немедленно воспользовались этим для развертывания в Комитете и вне его новой злостной кампании против СССР, и стали доказывать, будто наше «воздержание» по одному пункту равносильно «отклонению» всей резолюции. И так как их клеветнические измышления внесли путаницу в головы многих европейцев, я на заседании подкомитета 16 ноября заявил от имени Советского правительства, что СССР целиком принимает резолюцию от 4 ноября[201].