Воспоминания советского посла. Книга 2

Об этой ахиллесовой пяте республики, конечно, знал Франко, и после своей победы на севере он стал подготовлять здесь «финальный удар». Главные силы мятежников концентрировались в Теруэле. Но республиканцы, своевременно узнав, что против них замышляется, решили расстроить планы врага контрударом. Им удалось незаметно сосредоточить на этом направлении до 50 тыс. бойцов и 150 артиллерийских батарей. 17 декабря начался штурм Теруэля, а 22-го числа в страшную снежную бурю (Теруэль расположен в горах) республиканские части ворвались в город и после короткого боя окончательно очистили его от мятежников.

Битва под Теруэлем наглядно показала, что Народная армия научилась уже не только обороняться, но и наступать. Это в огромной степени способствовало новому подъему боевого духа во всем республиканском лагере.

У Франко, наоборот, в рассматриваемый период участились недовольства и восстания. В первой половине августа 1937 г. произошли большие волнения в войсках мятежников на Южном фронте. В середине того же месяца началось восстание испанского гарнизона в Лараче (Марокко), которое было подавлено с помощью германской авиации. 20 августа взбунтовался гарнизон Сарагосы, и на подавленно его пришлось бросить германо-итальянские части. 10 октября вспыхнуло военное восстание в Хака, и Франко опять направил против солдат-испанцев батальоны итальянцев и марокканцев. Было расстреляно 200 человек…

Число таких примеров легко можно было бы увеличить. По мере укрепления республики в лагере Франко все явственнее проступали симптомы внутреннего разложения.

На рубеже нового, 1938 года Испанская республика могла с удовлетворением и гордостью посмотреть на пройденный путь. 18 месяцев назад она начала тяжелую битву почти с пустыми руками. У нее не было ни армии, ни оружия. Против нее открыто выступали но только испанские мятежники, но и две сильнейшие фашистские державы — Германия и Италия. Ей скрыто ставили палки в колеса, изобретя фарс «невмешательства», Англия, Франция, США. Жизнь республики, казалось, висела на волоске. Однако героизм и революционное творчество масс сделали то, что могло показаться чудом.

К концу 1937 г. Испанская республика превратилась в серьезную военную и политическую силу. Великие надежды окрыляли ее защитников. И эти надежды не были прекраснодушными фантазиями. Они имели под собой вполне реальную базу, поскольку речь шла о самой Испании.

Но, к сожалению, судьба Испании в этот момент взвешивалась на чужих весах: она находилась в сильнейшей зависимости от борьбы империалистических держав. На международной арене стремительно разыгрывались последние акты, предшествовавшие развязыванию второй мировой войны.

Агония и смерть Комитета по невмешательству

Пожар, полыхавший на Пиренейском полуострове, чем дальше, тем больше становился досадной помехой для правительства Чемберлена. С того момента, как оно твердо взяло курс на сговор с фашистскими державами и задалось целью повернуть острие гитлеровской агрессии на восток, британский премьер больше всего хлопотал о том, как бы поскорее потушить этот пожар. Лучше всего, с его точки зрения, было бы ликвидировать войну в Испании путем какого-либо компромисса (пусть гнилого по существу, но приличного по форме). А если невозможен компромисс, то пусть уж скорее побеждает Франко…

При таких настроениях в руководящих кругах Англии (да и Франции) весь британский план, имевший целью создать какое-то равновесие между сторонами, борющимися в Испании, становился для «умиротворителей» опасным анархизмом, а дальнейшее обсуждение его в Комитете, всегда вызывавшее острую полемику и за столом заседаний, и в мировой печати, теряло для них всякий смысл. Вот почему уже 3 февраля 1938 г. Плимут просил членов подкомитета не фиксировать срок следующего заседания, а предоставить это на усмотрение председателя, который будет действовать «в зависимости от обстоятельств». Плимут ссылался на то, что ему необходимо время для разрешения некоторых спорных вопросов путем личных переговоров с отдельными членами Комитета.

Пауза затянулась почти на два месяца. Новое заседание подкомитета состоялось лишь 31 марта. Однако спорные вопросы по-прежнему оставались неурегулированными.

Для разрешения важнейшего из разногласий — как понимать «существенный прогресс» в эвакуации из Испании иностранных комбатантов — Плимут внес новое предложение. Он рекомендовал считать, что «существенный прогресс» будет налицо, если сторона, имеющая меньшее число иностранных комбатантов, эвакуирует 12-15 тыс. человек, а другая — пропорционально такую же часть, какую эти 12-15 тыс. составляют у первой.

Произошли краткие и не очень оживленные дебаты, в результате которых большинство членов подкомитета высказались за то, чтобы в качество исходной была взята несколько меньшая цифра, а именно 10 тыс. человек. Плимут, конечно, не возражал. Я держался на этом заседании очень осторожно и почти не принимал участия в прениях. Ход моих мыслей был таков: