Воспоминания современников об А. П. Чехове

— Вы вообще мало пишете! — продолжал А. П. — Журналист должен писать решительно обо всем.

— Но что может дать журналисту Ялта, большой вокзал летом и глухой уездный городок зимою?

— Ну нет! — возразил мне Чехов. — Живя постоянно в Крыму, вы находитесь в счастливых условиях. Вокруг нас любопытный татарский быт, нравы; в каждом горном урочище прячется легенда!

— Надо знать язык! — заметил я.

— Положим! Но и без этого обойтись можно! — настаивал А. П. — Вот З. знает татарский язык. Он может быть вам полезен! И отчего бы вам не попробовать писать в беллетристическом духе?

— Пробую!

— Ну и что же?

Я рассказал Чехову, что недавно вышла из печати моя книжечка — очерки плавания по Средиземному морю — из моей одиссеи, предпринятой из Таганрога. Чехов спросил, заметили ли мою книжку в большой печати? Я сказал, что о книжке были отзывы в некоторых толстых журналах.

— Обругали, конечно? — спросил Антон Павлович.

— Нет, похвалили!

— Ну, это вы счастливец! — сказал Чехов.

И продолжал:

— Наша критика — это что-то ужасное! Не ждите от нее поддержки, снисхождения к начинающему литературному работнику. Она беспощадна, она просто жестока. Так и ищет, что бы обругать. Если бы вы знали, как меня ругали, жестоко, несправедливо, беспощадно!

Чехов сказал это с горечью и видимым раздражением. Всегда бродящая на лице его добродушная улыбка исчезла в эту минуту.

Впрочем, это продолжалось недолго. Улыбка скоро опять появилась на его лице, и веки глаз добродушно прищурились.

— Вот что! — сказал А. П. — У вас есть ваша книжка?

— Есть!

— Один экземпляр дайте мне: я прочту. А другой, пожалуйста, пошлите на станцию Лопасня Московско-Курской дороги. Я сейчас вам дам адрес.

А. П. сел писать и, подавая мне адрес, объяснил:

— Там, видите ли, у нас больница земская. И библиотека маленькая при ней. Средства у нас маленькие. Библиотеку, собственно, я завел и поддерживаю ее. Так, пожалуйста, пошлите.

Прощаясь, Антон Павлович сказал:

— Вот еще что! Сегодня приехала сюда артистка Медведева. Очень добрая старушка. Она уже давно не играет, начинают ее забывать. Напишите в «Крымском вестнике» маленькую заметку, что «в Ялту приехала заслуженная артистка императорских театров Медведева». Пожалуйста, вам это ничего не стоит, а старушке это польстит. Ей будет приятно убедиться, что ее знают и не забывают.

Наверное, старушка Медведева не догадалась, кому она обязана за оказанное ей местной газетой внимание. Она ведь не знала, что А. П. Чехов любит не только свой успех, но и «успех других».

IV

В то время у А. П. Чехова было уже большое литературное имя. С ним искали знакомства, искали случая хотя бы увидеть его. Ялтинские дамы и молодежь специально отправлялись гулять на набережную затем, чтобы видеть, как гуляет Чехов с певцом М., и еще издали, по огромному росту всегдашнего спутника Чехова, узнавали через толпу, в каком месте набережной Антон Павлович находится. Концерт М., устроенный им тогда в зале гостиницы «Россия», привлек такую массу публики, что она едва помещалась в зале. Конечно, такой успех концерта М., певца хотя и очень интересного, обладавшего огромной силы басом — «черноземная сила», как определял голос М. Антон Павлович, — но малоизвестного большой публике, в значительной мере был обязан имени Чехова. Публика знала, что Чехов будет на концерте М., и шла на концерт с уверенностью увидеть, между прочим, и знаменитого Чехова.

— Чехов! Чехов! Вон он стоит! Вон он пошел! Вон он остановился!

Такой полушепот то и дело слышался в густой толпе.

Искатели «Чехова» не давали покоя Антону Павловичу и на дому. Часто к нему как к доктору обращались за медицинским советом, или, правильнее, под предлогом получить медицинский совет.

Таким А. П. говорил, что не «практикует», и направлял к местным врачам.

Бывали у А. П. и курьезы с посетителями.

Он рассказывал мне, как к нему пришла молодая дама.

— Конфузится, не может говорить от волнения, смотрит исподлобья! — говорил А. П. — Я ее принимаю, прошу садиться, спрашиваю: «Чем могу служить?» Она села и, преодолев волнение, говорит: «Извините… простите меня! Я хотела… на вас посмотреть! Я никогда… не видала писателя!»

В другой раз А. П. встретил меня, видимо чем-то взволнованный.

— Послушайте! — говорит. — Что это у вас тут за барон В.?

И Чехов протянул мне визитную карточку барона, увенчанную короной.

Говорю, есть такой барон. Принадлежит к местному бомонду, очень богат, дачу роскошную имеет в Ялте. Личность, ровно ничем не замечательная.

— Можете себе представить?! Является ко мне, представляется и просит сегодня же у него обедать, что у него соберутся гости и тому подобное?! Какой-то наивный нахал!?

— Что же вы ему сказали?

— Спровадил его! Сказал ему, что не имею чести его знать и обедать к нему не пойду. Он только что ушел от меня!

На другой же день я мог сообщить Антону Павловичу, что барон В. имеет все основания быть на него в претензии. Он назвал гостей «на Чехова», и гости в назначенное время съехались к нему обедать. А обед оказался «без Чехова»…