Воспоминания.Том 1

В селе Троицком я обошел постройки грандиозной окружной психиатрической больницы, только что отстроенные, на 2000 больных. Эта больница, выстроенная на средства Министерства внутренних дел, должна была обслуживать не только Московскую губернию, но и соседние. В такой больнице давно чувствовалась крайняя нужда, так как во многих деревнях можно было встретить психических больных, находившихся в ужасных условиях — бывали случаи, что некоторых буйных держали на цепи. И все это было за неимением мест в больницах. Постройкой этой больницы вопрос этот был отчасти разрешен. В то время больница эта еще не была готова и в ней было много дефектов, о которых я буду говорить ниже. Недалеко от этой больницы помещалась также больница губернского земства при селе Мещерском, тоже психиатрическая, на 600 больных. Я обошел ее, посетив все палаты. Произвела она на меня очень хорошее впечатление своим устройством. В 1905 г. и в начале 1906-го эта больница давала мне немало хлопот — революционным настроением своих служащих.

В деревне Мисайлове я посетил бывшего члена Думы Я. В. Ильина — местного старшину Островской волости. Царившая в его доме патриархальная обстановка переносила к древнему допетровскому укладу русской жизни.

30 октября Москва омрачилась новым злодейским покушением. Когда градоначальник А. А. Рейнбот шел пешком по Тверской, направляясь к церкви Василия Кесарийского на освящение школы и богадельни, в него была брошена бомба, которая, по счастливой случайности, перелетев через него, упала на мостовую и взорвалась, не причинив никому вреда. Преступник был схвачен, но в эту минуту успел еще сделать несколько выстрелов из револьвера, тоже никого не задевших. Рейнбот выстрелил преступнику в голову, что, конечно, было лишнее и произвело неприятное впечатление, так как преступника в это время уже держали. Градоначальник продолжал свой путь и только после молебствия вернулся домой, показав стойкое хладнокровие.

6 ноября в Павловской слободе, где квартировала 2-я гренадерская артиллерийская бригада, состоялось освящение вновь устроенной церкви бригады в казармах. По приглашению командира бригады генерал-майора Глазенапа я присутствовал на освящении, после чего в офицерском собрании состоялся завтрак, на котором командир и офицеры проявили самое дружеское широкое гостеприимство.

10 ноября я выехал в Петербург по делам службы и для дежурства при Государе императоре 13 числа. Его величество проявил ко мне большое внимание и после приема пригласил меня к завтраку. Завтрак был исключительно в семейной обстановке: их величества, августейшие дочери и я. Наследник-цесаревич был еще мал и завтракал отдельно, в конце завтрака его привели в столовую, и императрица посадила его возле себя. Государь во время завтрака много расспрашивал о московских делах, о покушении на Рейнбота, о настроении. Не помню как, но разговор зашел о Самарине. Я тотчас этим воспользовался и, конечно, рассказал, какой он прекрасный предводитель дворянства, как он относится к делу, выделяясь между всеми предводителями, и как желательно было бы для примера его выделить, между тем его даже нельзя представить ни к какой награде к 6 декабря: к званию камергера — как не достигшего чина статского советника, а произвести его в статские советники Танеев отказал, так как Самарину не хватало для этого чина двух лет. Государь все это выслушал, но ничего не сказал, мне даже стало неловко, я подумал, не сделал ли я какой бестактности.