Воспоминания.Том 1

В то время темп германской подготовки заставлял думать, что войны с Германией не избежать, и, судя по приготовлениям немцев, надо было думать, что война будет в 1915 г. Поэтому выходило естественным, что к ней надо было готовиться, и на военного министра поэтому ложилась тяжелая ответственная работа по этой подготовке. Генерал Сухомлинов представлял из себя умного и хорошего администратора, но для поста военного министра он не подходил. Я его знал давно, еще с начала 80-х годов прошлого столетия, когда, в бытность мою еще в Пажеском корпусе, он читал нам лекции по тактике, а потом, когда я был командиром Отдельного корпуса жандармов, мне постоянно приходилось иметь с ним Дело. Он быстро схватывал и давал указания по существу и отлично мог руководить работой, но по своему характеру, отсутствию выдержки и терпения он не любил вдаваться в детали, да и не умел. Прохождение вопросов через законодательные учреждения часто требовало присутствия министра для дачи объяснений в Государственной Думе и Государственном Совете, а также и в комиссиях этих учреждений. Это требовало детального знания проводимых вопросов, а этим Сухомлинов похвастаться не мог; кроме того, Сухомлинов, будучи очень интересным собеседником и рассказчиком при небольшом числе слушателей, совершенно как-то терялся в большой аудитории и потому в Думе всегда читал заранее составленную речь, что производило впечатление далеко не в его пользу. В комиссиях, где необходимо было знать все детали рассматриваемого вопроса, он терялся и не всегда мог ответить и дать соответствующее разъяснение. Вследствие сего впоследствии Сухомлинов взял к себе в помощники генерала Поливанова, который и заменял его всегда в законодательных учреждениях. Поливанов был как раз весьма подходящим для сего, он всякое дело изучал до мельчайших деталей, хорошо, свободно говорил, и работа Думы с Военным министерством, благодаря ему, шла очень гладко.

Этому способствовало также и то, что с конца 1908 г., с разрешения генерала Редигера, а затем и Сухомлинова, генерал В. И. Гурко на своей частной квартире собирал представителей различных отделов Военного министерства и некоторых членов думской комиссии, чтобы знакомить лидеров разных партий Думы с различными вопросами по обороне, их интересовавшими. На этих собеседованиях сообщались такие секретные данные, которые не могли быть оглашаемы в Думе. Благодаря этому работа Думы с Военным министерством проходила в Третьей, а затем и в Четвертой Думе без особых затруднений. К сожалению только, отношения между Сухомлиновым и Мышлаевским (начальником Генерального Штаба) уже к концу лета испортились, и осенью Мышлаевский получил корпус на Кавказе, а на его место был назначен генерал Гернгросс, человек совершенно не подходящий на должность начальника Генерального Штаба, и еще в такое серьезное время. Гернгросс был отличным строевым начальником, безукоризненно честным и порядочным, но со времени окончания Академии ни в одном штабе он не служил, и потому ему не хватало служебного опыта офицера Генерального Штаба. Дело, конечно, с уходом Мышлаевского стало страдать. В начале 1911 г. с Гернгроссом случился удар, и на его место назначен был генерал Жилинский — весьма опытный офицер Генерального Штаба.

В ночь на 11 марта в районе губернии произошел трагический случай — четырьмя выстрелами из револьвера был убит один из лучших становых приставов Московского уезда Белянчиков. В 2 часа ночи, возвращаясь домой по Измайловскому шоссе, Белянчиков обратил внимание на проезжавших по шоссе двух молодых людей, у которых позади саней были привязаны лошади. Заподозрив в них конокрадов, Белянчиков вышел из саней и окликнул их. Ехавшие быстро погнали лошадей. В это время откуда-то появились на шоссе еще двое людей, Белянчиков двинулся быстро к ним навстречу, окликнул их, но в эту самую минуту пал, сраженный четырьмя пулями, ранен был и кучер. Покойный пристав отличался бесстрашием и вел неутомимую борьбу с конокрадами, благодаря чему в его стане за последнее время почти прекратились кражи лошадей. Когда по тревоге, поднятой раненым кучером, на место происшествия сбежались урядники и стражники, то пристав Белянчиков был уже мертв, а невдалеке в лесу были найдены лошади, брошенные бежавшими конокрадами. […]

14 марта в церкви села Измайлова состоялось отпевание покойного пристава. Храм был переполнен, у гроба стояли вдова покойного и 6 малолетних детей и старик отец — волостной писарь. Кроме начальствующих лиц и сослуживцев покойного, было много крестьян, среди коих Белянчиков пользовался большой популярностью и симпатиями. Гроб утопал в зелени и цветах, возложено было до 30 венков, среди коих выделялись надписи: "От крестьян — погибшему за защиту имущества крестьян", "Доброму приставу, погибшему за защиту крестьян" и т. д. Погребение состоялось в селе Всехсвятском.