Воспоминания.Том 1

Главным смотрителем Странноприимного дома он был избран Московским дворянским собранием в 1881 г. и на этой должности оставался до конца своей жизни, снискав общее расположение среди всех служивших, а также и призреваемых. Его отношение к Странноприимному дому, к служащим один из врачей больницы, покойный доктор Зерцев, охарактеризовал в своей застольной речи, которую он произнес в день именин Бориса Сергеевича, когда к нему собирались все служащие. В этой речи {Я ее взял из прекрасного издания графа С. П. Шереметева "Борис Сергеевич Шереметев". (Примеч. В. Ф. Джунковского.)} он, между прочим, говорил: "Вы принимаете нас не с официальной только любезностью, как начальник принимает подчиненных, но принимаете всех дружески, можно сказать, по-приятельски, как внимательный и гостеприимный хозяин принимает приятных и дорогих ему гостей… как высокогуманный, внимательный человек вообще и, наконец, как гостеприимный и всегда радушный хозяин. Вы своим теплым участием, простотой и сердечностью привлекаете, привязываете нас к себе, сближаете нас вокруг себя в одно дружное и согласное сообщество, в одну, можно сказать, близкую вам семью. Это дружеское, простое, не связанное официальностью соединение всех служащих в Странноприимном доме, это, начатое вами, сближение нас, и начальствующих, и подчиненных, это сплочение всех деятелей нашего учреждения в один согласный кружок, в одну семью, должно благотворно повлиять и на нас самих, на нашу общую деятельность, должно благодетельно отразиться и на нашем учреждении… Врожденная вам благородная деликатность относительно ваших сослуживцев, ваша утонченная внимательность к подчиненным, ваше радушие, простота и сердечность ко всем нам искренно привязывает нас к вам… ваши великодушные, глубокоразумные и истинно гуманные усилия не останутся бесплодными. Они достигнут предназначенной вами цели и принесут плоды для любимого всеми нами Странноприимного дома".

Я очень любил бывать у него, его приветливость и ласка так всегда тянули к нему, он любил рассказывать про прошлое, рассказывал как-то образно, совсем другим языком, чем говорили в то время другие. У него был большой музыкальный талант, много романсов переложены были им на музыку, все его музыкальные произведения проникнуты большим чувством. Женат он был на Ольге Николаевне Шиповой, родной сестре земского деятеля Дмитрия Николаевича Шипова, единственная его дочь Дарья Борисовна была замужем за вице-губернатором А. С. Федоровым, а один из трех сыновей его, Василий Борисович, был моим ближайшим и дорогим мне помощником по Попечительству о народной трезвости.

Осенью 1906 г. Борис Сергеевич стал заметно слабеть, он уже не выходил из своей комнаты, ясно сознавая, что жить ему осталось недолго, но продолжал внимательно следить за всем, что происходило. 23 декабря ему исполнилось 84 года, с этого дня он уже не покидал постели, по временам терял сознание. 28 декабря, в 11 часов утра, он позвал своих сыновей, но ни одного из них не было, он благословил свою жену и, тихо вздохнув, скончался. Так кончил жизнь этот чудный, кристальной души человек. И как его недоставало на этом празднике 100-летия Странноприимного дома.

28 июня был оригинальный юбилей в России, юбилей русского аршина. Ровно 100 лет назад, в 1810 г., в этот день аршин наш в 16 вершков внесен был в Государственный Совет, и, по рассмотрении его в заседании, постановлено было ввести единообразную аршинную меру. Новые аршины должны были вводиться по губерниям сразу, чтобы в целой губернии одновременно изъяты были бы старые аршины и заменены новыми. Цена заклейменного аршина была 1 руб. серебряной монетой. До этого поговорка "Каждый человек на свой аршин мерит" была совершеннейшей правдой. По Уложению царя Алексея Михайловича в 1649 г. решено было "в версте учинить по 1000 саженей, а сажень, чем мерить землю или иное что, делать в 3 аршина". Такие железные аршины выдаваемы были тогда из таможни всем приезжавшим иногородним торговым людям на время их торговли в Гостином дворе. При отъезде же аршины должны были быть возвращаемы обратно в таможню. Их было, конечно, мало, и потому у многих торговцев были незаконные свои аршины или же, большей частию, они отпускали товар на "локти", но ведь и локоть локтю рознь.

Во всеобщее употребление новые аршины вошли только к концу царствования Александра I, а во времена Николая I уже во всех магазинах были клейменые аршины. Строжайшее наказание постигало тех торговцев, у которых клейменого аршина не было.