Воспоминания. Том 1. Сентябрь 1915 – Март 1917

Так как дурная слава исходила из разнообразных кругов общества и фиксировалась Думою и прессою, то скоро Распутин стал в оппозицию ко всем. К Думе он питал органическую ненависть и видел в ней сборище революционеров, похитивших Царское Самодержавие и мечтавших о ниспровержении Трона и династии; к духовенству и высшей иерархии относился отрицательно, обвиняя их в том, что они не знают народной веры, не понимают своего назначения и, вместо того, чтобы составлять оплот Престола, стоят в стороне от него, точно участь его их не касается; к министрам относился скептически; общество называл стадом баранов и делал исключение только для тех, кто не вызывал в нем ни малейших сомнений со стороны своей преданности Царю. Но, считая врагов Царя своими врагами, Распутин, в то же время, считал и своих врагов врагами Царя, а так как число этих последних все более увеличивалось, то скоро в глазах Распутина все общество, с Думою во главе, стало казаться ему обществом изменников и предателей. В своем неудержимом стремлении спасти Царя и Россию от этих изменников, Распутин базировался только на личном впечатлении, забывая, что теперь его окружали уже не прежние мистически настроенные люди, а проходимцы и нравственно нечистоплотные люди, рассчитывающие на его темноту и невежество, мечтавшие о карьере и проникнутые мелкими низменными целями. Эти люди, в большинстве случаев, принадлежали к типу тех мелких департаментских чиновников, тупых и бездарных, каких везде много, специальность которых заключалась в том, чтобы интриговать против своего начальства, и вожделения которых не простирались дальше места столоначальника или начальника отделения. Некоторые из них, действительно, имели успех у Распутина; но не у министров, которым Распутин, под их диктовку, писал свои записки, с трогательными обращениями "миленький мой", хотя часто и делал это, лишь бы отвязаться от надоедливых просьб. Не нужно доказывать, что этого рода записки никогда не касались вопросов государственных или бы отражали вмешательство Распутина в сферу государственного управления. Эти обвинения были умышленно пристегнуты, что являлось последовательным и логичным со стороны тех, кто стремился доказать, что не Государь, а Распутин управляет Россией, а министры получают свои назначения лишь после предварительной рекомендации Распутина. Само собой разумеется, что не Государь, назначавший министров преимущественно из состава членов Думы, руководствовался мнением Распутина, а наоборот, Распутин старался вторить мнению Государя, предназначавшего ответственный пост тому или иному лицу, не только поздравляя это лицо с назначением, но и внушая ему мысль о своем посредничестве... Этим способом, чтобы увеличить свой удельный вес, пользовался, кстати сказать, и небезызвестный в Петербурге князь Андроников, рассылая вновь назначавшимся сановникам поздравительные письма и иконы и выражая радость по случаю их назначения. Я лично никогда не видел князя Андроникова и ни писем, ни икон от него не получал; но это не мешало, однако, интернационалу отнести и меня к числу лиц, составлявших общество так называемых "темных сил", разумеется, в тех же целях, какие преследовались и игрою именем Распутина. Не все были героями настолько, чтобы пожертвовать Государю и России свое имя и репутацию нравственно не запятнанного человека; но все, принимавшие высокие назначения, знали, на что идут и что их ожидает, знали, что чистые вчера, они будут сегодня оклеветаны и названы "распутинцами" и погибнут во мнении общества.

Однако такое прозвище имело не только личное значение. Раньше нужно было иметь очень много данных для того, чтобы поколебать положение министра, пользовавшегося доверием Царя и общества. Теперь достаточно было назвать его "распутинцем" для того, чтобы лишить его всякого доверия, той почвы, какая, после учреждения Думы, была единственной и дававшей ему возможность осуществлять его должностные функции. В глазах Думы все министры скоро сделались "распутинцами"; их появление на Думской кафедре вызывало крики возмущения; их государственная работа обесценивалась и аннулировалась Думой под громкие аплодисменты заседавших в Думе агентов интернационала. Создалась презумпция, что Царь и правительство во власти Распутина и губят Россию... Отсюда один шаг до требования перемены не только в личном составе правительства, на что кроткий Царь так безропотно и часто отзывался, расставаясь с преданными Ему людьми, но и перемены всей системы государственного управления... В лексиконе русских слов появилось новое слово "царизм", как источник всего того зла, какое в действительности заключалось в тех, кто его выдумал.