Воспоминания. Том 2. Март 1917 – Январь 1920

"В этом своем убеждении Петр был вместе со Вселенскими Соборами, вместе со всей традицией Византии. Если православный Император Византийский председательствовал на Вселенском Соборе, утверждал его постановления, даже самый Символ Веры, назначал и удалял Патриархов, имел вход в Царские врата, если Византийский Патриарх для церковного богослужения облачался в одежды Императоров и принимал действенное и непременное участие в делах государственных, то как можно утверждать, что Богопомазанный Император Всероссийский не имеет права заниматься делами Церкви?

Лютеранствующая и англиканствующая школа наших современных церковников затмила великий смысл Богопомазания православных царей. Недавно на одном из религиозных собраний пришлось услышать из уст православного иерарха, что Помазание на царство есть лишь пережиток библейского обряда и что Богопомазание не имеет больше значения, чем елеопомазание, совершаемое над верующими в известные праздники. Не удивительно, что следующие по стопам подобных архипастырей церковники с настойчивостью твердят о свободной от монархии Церкви и восхваляют блага церковной "аполитичности"...

Но и независимо от исторических обоснований Петр Великий руководствовался и чисто практическими соображениями, желая дать Церкви ту государственную опору, без которой она, как земное учреждение, разумеется, существовать не могла. В этом заключается идея церковных реформ Петра Великого, в этом был и залог процветания Церкви в России. И что бы ни говорилось и ни писалось по поводу означенных реформ, как бы тяжки ни были обвинения Петра в произволе и насилии, но факты без слов опровергают их. Синодальный период церковной жизни был эпохою наибольшего расцвета Церкви в России.

Об этом безмолвно свидетельствуют прежде всего причтенные к лику святых величайшие подвижники Церкви этого периода: Митрофаний Воронежский и Иннокентий Иркутский, Иоасаф Белгородский и Димитрий Ростовский, Феодосий Углицкий и Питирим Тамбовский, Серафим Саровский и ожидающие прославления Филарет и Макарий Московские, Филарет Киевский и незабвенный молитвенник Земли Русской Иоанн Кронштадтский, не говоря уже о бесчисленном сонме праведников, коими так богаты были наши монастыри и вся наша родная Русь, имевшая даже в своих деревнях и селах священников, подобных Алексею Колоколову, Алексею Гневушеву, коему я отвел несколько страниц в своем первом томе "Воспоминаний", и мн. др.

Однако ни от митрополита Макария и Иоанна Кронштадтского, ни от великих праведников, старцев Саровских, Оптинских, Валаамских и пр. и пр., я не слышал нареканий на синодальную систему, а, наоборот, слышал, что благоденствие Церкви связано с государственным правопорядком, что нужно беречь и любить Государя, охранять прерогативы Царской власти, ибо воля Царя выражает на земле волю Божию.

Не порабощение Церкви государством, не лишение свободы и гнет, не один только контроль государства над Церковью лежали в основе реформ Петра, а защита и охрана Церкви, составлявшая прямую обязанность Монарха как Божьего Помазанника и Ктитора Церкви.

При этих условиях принцип преобладания государственной власти в Христовой Церкви, абсолютно недопустимый в государствах парламентарных, где он стал бы выливаться неизбежно в формах, враждебных Церкви, приобретал в России и другой характер и другие выражения и не только оправдывался историческими причинами, но и являлся необходимым – как условие, обеспечивающее благо Церкви.

ГЛАВА 51. Отношение Русских Царей к Церкви

Остановимся теперь на личном отношении Русских Царей к Церкви.

Нужно заметить, что в России очень часто смешивают понятие "Церковь" с церковной иерархией, благодаря чему отрицательное отношение к личности иерархов часто рассматривается как неуважение к самой Церкви. Здесь недоразумение, ибо русский народ самый религиозный народ в мире, что не мешало ему подчас относиться критически к тем или иным представителям Церкви.

Как относились к Церкви Русские Цари?

Я уже указывал, что Русские Государи были преданнейшими сынами Церкви и не только связывали, но и обусловливали благо государства благом Церкви. В этом отношении Русские Монархи стояли на такой высоте, что даже злейшие враги России не могли им бросить упрека и поэтому отыгрывались лишь на "секуляризации церковных имуществ", допущенной Императрицею Екатериною II. Но в этом акте выразилось отношение Императрицы не к "Церкви", а к монашеской братии, личное же отношение Екатерины к Церкви нашло свое выражение в том акте, который уже был отмечен мною на странице 245 моего первого тома "Воспоминаний".