Воспоминания. Том 2. Март 1917 – Январь 1920

Остается неизменным и непоколебимым этот принцип и в сфере даже частной жизни духовенства. Чем шире станут раскрываться пред духовенством двери мира, с его суетой и грехом, тем меньше будет пользы и для пастыря и для его паствы, тем скорее растратит духовенство свое духовное богатство, тем безуспешнее будут его попытки выполнить свою задачу христианизации мира. И, наоборот, чем замкнутее и удаленнее от мира будет пастырь, чем больше будет крепнуть духовно, тем сильнее будет мир стучаться в его двери, тем неотразимее будет его влияние. Это доказывает нам сама жизнь, являющая собой примеры пастырей и архипастырей, высоко ценимых общественностью, дипломированных ученых с громкими именами, но с ничтожным авторитетом, не знакомых с азбукою "науки из наук", но глубоко внедрившихся в самую толщу мирской жизни – и, наоборот, примеры пастырей и архипастырей едва соприкасавшихся с миром, но за которыми толпами ходил народ, чутьем угадывая в них подлинных вождей духовных.

Не могу, в заключение, не вспомнить впечатлений далекого прошлого, наглядно иллюстрирующего высказанные мною положения.

В бытность мою земским начальником в одной из южных губерний России, я, по долгу службы, весьма близко соприкасался с местным сельским духовенством, среди представителей которого встречал достойнейших пастырей Церкви, что не мешало, однако, крестьянству приносить на них всякого рода жалобы. И вот один из таких смиреннейших пастырей чрезвычайно просто и мудро разрешил церковно-государственную проблему, когда, оправдываясь в взведенных на него обвинениях, сказал мне:

"Вот Вы сами изволили не раз говорить мне, что министры законодательствуют, губернаторы передают законы, а проводят их в толщу жизни только земские начальники да полиция, что нет ведомства, которое не заваливало бы Вас грузом дел, коих не только исполнить невозможно, но в коих нет времени даже разобраться... А тут еще судебные дела, ревизия волостей, разъезды по участку в 50-70 верст в конец и пр. и пр. И точно, Ваши слова справедливы. Но то же самое испытываем и мы, пастыри. И нас со всех сторон заваливают предписаниями и отношениями, и не только благочинный, но и губерния, и земство, и полиция... И нас рвут на все части; и бывает, что не только не хватает времени для исполнения треб, иногда срочных, но, прости Господи, иной раз и в праздничный день обедни не отслужишь из-за того, что сразу не поспеешь во все стороны... А ведь нам приходится не только службою заниматься, но часто и хозяйством. И скотину нужно напоить, и лошадке дать корму, да, что греха таить, и землю иной раз вспахать, за плугом походить... Снимите с нас хотят бы бремя заботы о хлебе насущном да канцелярщину, избавьте нас от метрик, да отчетов, да от разных там статистик и ведомостей, дайте нам возможность быть только пастырями Церкви да хранителями вверенных нам душ наших пасомых, а тогда и взыскивайте с нас строго. А теперь что же я могу сказать в ответ на взводимые на меня обвинения в "нерадивости"? Факты справедливы, но "нерадивости" не было, а был лишь недостаток времени, неуправка..."

И вот эту страницу далекого прошлого я и вспомнил, когда вскоре после назначения своего товарищем обер-прокурора Св. Синода услышал из уст одного из высоких чинов ведомства пожелание видеть в каждой епархии представителя обер-прокуратуры, задача которого сводилась бы к урегулированию всех недочетов церковной жизни на местах и, в частности, к оказанию помощи сельскому духовенству в его безмерно трудном деле.

Вот как понимали обер-прокуратуру не только лица близко стоявшие к ней, но и православное духовенство в массе!

ГЛАВА 53. Государственные задачи Церкви

В чем заключаются "государственные" задачи Церкви?

У Церкви – только одна государственная задача и эта задача заключается в христианизации мысли и жизни.

Официальная Церковь в России этих задач не выполняла, между епископом и народом не существовало ни единения, ни общения столько же по причинам территориальной удаленности его от паствы, сколько и вследствие переобремененности его епархиальными делами.

Идея намеченных обер-прокуратурою в 1916 году реформ и заключалась в децентрализации церковного аппарата, в разграничении церковной и государственной сферы управления, в сближении архипастыря с паствой, в создании условий, имевших обеспечить архипастырю возможность выполнять его непосредственные задачи, что, в совокупности, возродило бы и оживило церковную жизнь на местах.

Только при этих условиях епископы могли бы отдаваться своему прямому делу, какое заключалось первее всего в оживлении источника христианской мысли и перестройке современного уклада их жизни в соответствии с требованиями уставов, создавших институт "старчества". В этой области царил наибольший хаос, и между епископами и монастырями существовало не только великое средостение, но и великая вражда.