Воспоминания (Царствование Николая II, Том 1)

Конечно, первая встреча с японцами была очень тягостна в смысле нравственном, потому что как бы там ни было, а все таки я являлся представителем, хотя и величайшей страны света, но в данном случае на войне побитой и побитой не вследствие отсутствия с нашей стороны мужества, не вследствие нашего бессилия, а вследствие нашей крайней опрометчивости.

*Я ранее знал Комуру, когда он был посланником в Петербурге, а также часть его свиты. Комура несомненно имеет много выдающихся качеств, но наружностью и манерами не особенно симпатичен. Этого нельзя сказать о других японских государственных людях, с которыми мне пришлось встречаться, например: Ито, Ямагага, Корине, Мотоно.

После завтрака с нас, президента и главных уполномоченных, сняли группу. Президент отправился на своей яхте к себе домой, а мы уполномоченные со свитою - pyccкие на приготовленное военное судно, а японцы - на приготовленное для них, и к вечеру оба судна снялись и пошли в Портсмут. Все время главным уполномоченным оказывались воинские почести. {380} Не будучи особым любителем морских путешествий, я заранее просил, чтобы меня высадили в Нью-Порте, откуда мне дали до Портсмута экстренный поезд. Моя высадка была неожиданна. Я высадился только с одним из чиновников: барон Розен со всеми поехал на военном судне далее. *

Нью-Порт, с одной стороны, состоит собственно из города, очень маленького и не особенно богатого, а с другой стороны - из сплошных, самых роскошных дач. Это летнее местопребывание всех миллиардеров Нью-Йорка; кроме того, летом туда собираются вообще американские богачи со всей Америки, независимо от того, к ним в гости приезжает много европейцев. Каждая дача представляет собою дворец.

Хотя быль ранний час, но в дачной половине города я встречал многих, ехавших верхом, и меня удивили их костюмы: все мужчины были одеты в очень легкие цветные рубашки, но не на русский манер, а на манер иностранный (т.е. рубашки эти входили в панталоны), в легкие панталоны и легкие сапоги с кожаными гетрами; несмотря на сильный солнцепек, они были без шляп с непокрытой головой.

В соответствующих костюмах ездили и амазонки; он точно также были без шляп, в очень легких и довольно коротких амазонках.

* В Нью-Порте я сделал визит губернатору, который был несколько удивлен моему появлению. Затем я обдал у капитана нашего судна, женатого на очень богатой даме. С нами обедали губернатор с женою и подруга хозяйки. Губернатор мне сказал, что правительство сперва хотело, чтобы конференция состоялась в Нью-Порте, но затем ему было дано знать, что нью-портское общество весьма радушно встретит русских, в особенности первого уполномоченного, имя которого пользуется большим авторитетом между американцами-финансистами, но что оно не будет столь внимательно к японцам, и что таким образом неизбежен явный контраст в отношениях к русским и японцам; после получения таких сведений правительство решило назначить Портсмут местом конференции.

Вечером я выехал ночевать в Бостон. Там я провел утро в университете и затем завтракал в университетском клубе с профессорами. Этот университет считается лучшим в Америке. Рузвельт воспитанник этого университета. Он высказывал мне, {381} что не желает выбираться в президенты республики на следующий срок, и что его желание заключалось бы только в том, чтобы быть выбранным в президенты бостонского университета.

После обеда я выехал экстренным поездом в Портсмут. К моему выезду в городе уже сделалось известным, что я в нем нахожусь.

Когда я явился на вокзал, то около моего поезда находилась масса публики. Охранники почему-то сочли нужным меня проводить до вагона под особою охраной. Затем просили меня не покидать вагон, но видя массу публики, из которой многие хотели ко мне приблизиться, я вышел из вагона и подошел к толпе.

Ко мне подошло много евреев и начали со мною говорить по-русски. Они мне сказали, что сравнительно недавно покинули Poccию, так как не под силу им было более терпеть стеснения. Я расспрашивал некоторых из них, как они устроились? Они мне ответили, что сравнительно хорошо, во всяком случай имеют более средств, чем имели в России. Я им сказал, что значит они довольны своей судьбой. На это я получил ответ: "нет, не вполне, мы теперь американские граждане, а все таки не можем и никогда не забудем Россию, так как в ее земле хранится прах наших отцов и предков. Мы не питаем любви к российским порядкам, но все таки любим более всего Россию, а потому не верьте, если вам будут говорить, что мы желаем на конференции успеха японцам, мы все желаем вам успеха, как представителю русского народа, и будем молить о том Бога".

Я простился с ними и поезд тронулся. Прозвучал громогласный гул "ура!" Поздно вечером я очутился в своих двух маленьких комнатах в Портсмуте.