Воспоминания (Царствование Николая II, Том 1)

Весьма характеристичен был уход генерала Гурко. В то время в его канцелярии служил старший его сын - будущий товарищ министра внутренних дел. И вот генерал-адъютант Гурко пожелал, чтобы его сына сделали управляющим его канцелярией. Но так как этот сын Гурко уже и в то время пользовался в денежном отношении дурной репутацией, то бывший тогда министром внутренних дел Иван Николаевич Дурново не соглашался на это. Гурко приехал в Петербург, явился к молодому Императору и поставил ему род ультиматума, - сделав это в твердой и довольно резкой форме, - заключающегося в том, чтобы его сын был назначен управляющим канцелярией, или же он уходит. Государь согласился на последнее, таким образом этот несомненно выдающийся военный и государственный человек ушел со сцены и поселился у себя в Тверской губ. Впоследствии, кажется, он был сделан фельдмаршалом, но никакой уже роли не играл.

Это произошло 13 декабря 1894 года, т. с. через два месяца после вступления на престол Императора Николая II.

Согласие Государя на увольнение Гурко произошло с одной стороны от того, что Гурко поставил очень резко вопрос, а, с другой стороны, потому что Его Величество по характеру своему с самого вступления на престол вообще недолюбливал и даже не переносил лиц, представляющих собою определенную личность, т. е. лиц, твердых в своих мнениях, своих словах и своих действиях. {15} Увольнение Гурко - это был первый случай проявления этой стороны характера Его Величества.

Хотя я нисколько не оправдываю Гурко и считаю, что, конечно, все лица, которые так резко ставили вопрос, или так твердо проводили свои мнения, как это сделал Гурко, несколько и виновны в том, что не приняли во внимание натуру Государя и не имели в виду того, что они все-таки имеют дело с Его Величеством, - в этом отношении я виню во многом и самого себя - но оправданием, как Гурко, так и другим лицам (в том числе и мне), которые так себя держали по отношению к Государю, может служить то обстоятельство, что ранее, чем служить Императору Николаю, мы служили Императору Александру III. Покойный Император на способ выражения мыслей, на резкие слова никогда не обращал внимания, наоборот, он даже очень ценил в человеке твердые убеждения; словом, характер Императора Александра III был совершенно иной, нежели характер Императора Николая II, и это всякий Его подданный, в том числе и мы, должны были иметь в виду и принимать во внимание.

Приблизительно в это же время, а именно 17 декабря, последовало увольнение министра путей сообщения Кривошеина и назначение вместо него князя Хилкова. Назначению Кривошеина, главным образом, содействовал министр внутренних дел Иван Николаевич Дурново. Кривошеин был умный, деловой человек, но железнодорожного дела не знал. Сделался он министром путей сообщения отчасти также благодаря мне, потому что, если бы я, когда Император обратился ко мне с вопросом (при назначении меня на пост министра финансов) о том, кого назначить вместо меня министром путей сообщения, высказался бы относительно Кривошеина в более отрицательном смысле, то конечно он места министра путей сообщения не получил бы. Но, как это обыкновенно бывает и что я сам столько раз испытал в своей жизни, в своей деятельности, - конечно, за некоторыми исключениями, - те лица, которые достигли своего положения, часто весьма высокого, благодаря моей школе, моему их воспитанию, моему выбору, достигнув этого положения, стараются не давать повода кому бы то ни было узнать, что они достигли своего положения благодаря мне, а потому постепенно прерывают со мной отношения, а затем, когда наступает момент, что это им является выгодным, они даже делаются моими неприятелями и врагами, желая своими неблаговидными выходками против меня показать свою {16} независимость. То же самое произошло и с Кривошеиным. Когда он сделался министром путей сообщения, то он старался, по возможности, от меня отгородиться. Но так как сам по себе Кривошеин железнодорожного дела не знал и с государственной точки зрения не представлял из себя никакого авторитета, то все-таки он, или, вернее, его министерство в значительной степени находилось под моим влиянием, или под влиянием моего министерства, т. е. министерства финансов.