Воспоминания участника В.О.В. Часть 2

Там, где больше бедноты, больше и грязи. По пути приходилось переходить какие-то железнодорожные полустанки или же мелкие станции из малоприметных уголков. Из них выглядывали люди. Это были больные крестьяне, женщины. Они в корзинах везли куда-то продукты, садились на открытые платформы и делано смеялись. А если немцы были не слишком строги, садились и на военные эшелоны. Глядя на них, осмелел и я. Иногда поездом проезжал по несколько пролетов. Сопровождавшие эшелон немцы не обращали на меня никакого внимания. Благополучно проехав 2-3 остановки, смотря по обстоятельствам, сходил с поезда. Перед Курском проехал поездом часа 3-4 до станции Соличево. Там появилась полиция и я вынужден был уйти со станции.

Страшны были не немцы-солдаты, а немецкие жандармы и русская полиция. Встреча с ними была опасна. Немецкие солдаты, сопровождавшие эшелоны с военным грузом, считали, что функция полиции их не касается. Они солдаты и их дело - фронт. Остальное-де не их дело. На одной станции стоял военный эшелон. На открытых платформах везли автомашины. Внутри них находились сопровождающие их солдаты-немцы по 2-3 человека. Вид у них был мирный. Но, когда на эти платформы взбирались русские женщины, то сопровождавшие вагоны немцы с платформы протягивали им руки и помогали взобраться на поезд, особенно если это были молоденькие женщины. Взобрался и я с женщинами на платформу. Когда поезд без звонков и сигналов двинулся, молодой немец снял пилотку и стал обходить пассажиров. Поднося к лицу сидящей женщины пилотку, он говорил "Матка яйка". Женщина клала в пилотку яйцо, а немец, что-то пробормотав вроде благодарности, подходил к другой. Ко мне не подошел. Наверное, посчитал, что яйца удобнее просить у женщин. Потом, обойдя всех, солдат влез в кузов машины. Через некоторое время из кузова появилось сразу три солдата. Один стал играть на губной гармошке, а другие смеялись и говорили "матка гут". Немец играл довольно хорошо и долго. Когда закончил, то те двое аплодировали в ладоши и жестами заставляли аплодировать пассажиров. Все аплодировали, приговаривая: "гут, пан, гут". После аплодисментов немец спрыгнул с машины. Снял пилотку и, как и первый, стал обходить женщин. "Матка яйка" - говорил он, и женщины снова клали в пилотку по яйцу. Подошел ко мне и тоже сказал: "Матка яйца". Я развел руками. Тот немец выругался и ушел к себе в машину. Все трое солдат смеялись и говорили "гут, матка, гут". До следующей станции из машин никто не вылезал. Я, когда поезд остановился, увидав полицаев, слез с поезда и ушел со станции.

Мой путь шел, по-видимому, параллельно железной дороге, потому что приходилось часто заходить на мелкие станции и полустанки. Вокруг них толпился разный люд, желающий ехать поездом. Те, кто имел разрешение на проезд, гордо, напоказ всем, находились на самых видных местах станции. Те, кто не имел таковых, выглядывали из малозаметных уголков, из кустов или просто ходили непринужденно поодаль и при случае быстро цеплялись за поезд, когда никто не видел.

Конец II части.

28.12.68

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

07.03.2017