Воспоминания военного контрразведчика

Монолог продолжался, но Филонов его уже не слушал, окончательно убедившись, кто такая Нади и ее знакомый. Он брезгливо взглянул на конверт, а затем на Кейна. Мысли метались в поиске достойного ответа. Анатолий даже не заметил, как машина остановилась в глухом переулке позади посольства. Эдвард открыл дверцу и тихо промолвил: «Мой друг, мы скоро встретимся. Удачи тебе. Не обижайся, мы сделали то, за что ты нас будешь благодарить. У тебя появятся деньги ─ большие деньги. А конверт правильно, что не взял».

Затем он высадил пассажира, и машина стремительно рванула с места. Бледным, усталым и опустошенным выглядел Филонов. Когда вошел на территорию посольства, ему показалось, что его состояние видят многие. От случившегося делалось страшно, но инстинкт самосохранения подсказывал — взять себя в руки, успокоиться, выглядеть и действовать как обычно: раскованно с сотрудниками и предельно собранно с начальством.

Начались кошмарные дни тягостных раздумий. Ему то хотелось во всем признаться, то наложить на себя руки, то пойти на контакт и развитие отношений с американцами. Всё решил праздник 23 февраля 1974 года, организованный в посольстве СССР. На банкет были приглашены иностранные гости. От американской стороны присутствовал первый секретарь специальной американской миссии службы защиты интересов США при посольстве Швейцарии в Алжире господин Эдвард Кейн. Он держался в стороне от Филонова, узнавшего янки сразу же и с трепетом ожидавшего контакта с ним. Все, однако, произошло довольно естественно. Уловив момент, Кейн передал советскому офицеру визитную карточку с адресом виллы хозяина.

— Приходите в субботу. Я буду ждать на вилле. По адресу найдете. Желательно вечером, после двадцати, — быстро проговорил американец.

— O’кей, — был краткий ответ Филонова, понимавшего, что он остановился на третьем варианте развития событий. Он решился пойти на переговоры с американцем, точнее, на сделку с совестью.

* * *

Вечером назначенного дня Анатолий подошел к вилле Эдварда. Южная ночь в город приходила почти мгновенно. Здесь не было ни вечеров, ни рассветов. Полутона просто не существовали. Вечера с удивительной красоты закатами можно было наблюдать только на берегу моря, где свежесть, легкий бриз и теплая ласкающая кожу вода. Да, время без пяти восемь, а тьма — хоть глаз выколи. На маршруте он неоднократно проверялся, подозрительных моментов не обнаружил, но все равно, озираясь по сторонам, ужом прополз, нет, скорее прошмыгнул, в калитку и вскоре оказался в относительно просторной комнате с улыбающимся хозяином.

— Добрый вечер, господин Кейн.

— Здравствуйте, господин Филонов. Я думаю, вы не будете обижаться на нас, на меня. Поймите, я не враг ваш, а друг, желающий только добра.

Выпили по чашечке кофе. Майор немного успокоился и расслабился. Беседа начала завязываться, появилась даже непринужденность. Политических вопросов не касались. Антисоветского прессинга не ощущалось. Доброжелательный тон Кейна действовал на гостя успокаивающе.

— Я предлагаю профессиональную дружбу. Выражаясь коммерческим языком, деловое сотрудничество, от которого выиграют обе стороны, потому что прекрасно знаю, кто вы и чем занимаетесь. Вы же догадываетесь, кто я. Вам для служебного роста нужна информация, мне она тоже необходима, вот почему я прошу вас оказать мне помощь, но не бесплатно, — вкрадчивым голосом, словно боясь кого-то спугнуть, продолжал американец.

Вопросы сыпались четкие, продуманные, требующие безобидных, на первый взгляд, ответов. И еще Анатолию показалось, что Эдвард достаточно широко и глубоко информирован по личному составу резидентур КГБ и ГРУ в Алжире, обстановке в советской колонии, закупкам товаров и даже по местным сплетням. Вся эта информационная мощь, словно обильным водопадом, обрушилась на гостя, не давая опомниться и сосредоточиться на разумных логических ответах.

Филонов уже не вспоминал, что он сотрудник ГРУ, офицер, наделенный государственными секретами, получивший инструктаж, как себя вести при вербовочных ситуациях, специально обученный на предмет самосохранения.

Обида на резидента и сотрудников посольства, чувство мести и злобы засели в подсознании…

Майор уступал молча. Загнанный, как ему казалось, в тупик, он видел перед собой только стену. И вот, наконец, он решился…

Договорились встретиться здесь же через десять дней. Кейн пообещал кое-что раскрыть в их взаимоотношениях.

Срок до очередного свидания пролетел быстро. Ровно в 20.00, как и договорились, россиянин пришел к американцу. По дороге на конспиративную встречу с американцем офицер успокаивал себя: