Воспоминания военного контрразведчика

Несмотря на опыт, полученный в Алжире, связь с американцами в Москве порождала страх в душе предателя. Ему казалось, что за ним устроена постоянная слежка, поэтому ставшие привычными проверки по выявлению «хвоста» при челночных перемещениях — квартира-служба, служба-квартира — настолько изматывали тело и душу, что его шатало от физического и нервного истощения. Опять стал чаще сниться кошмарный сон, как он тонет в скотном пруду. Беспокоил радикулит. Шпионскую экипировку в квартире он постоянно перепроверял и нередко перепрятывал. Это несколько успокаивало его.

Разработка «Этьена» приближалась к логическому завершению. И словно предчувствуя конец, шпион упивался жизнью: тратил большие деньги на встречи и времяпрепровождение с женщинами, памятуя слова Зощенко: «У кого нет денег, те не ходят с дамами». Так он расходовал «честно» заработанную предательством «заначку» в 40 000 рублей, о которой жена не догадывалась. В семью не перепало ни рубля!.. Справедливости ради скажем, из 40 000 рублей он успел потратить лишь 2000. Деньги по тем временам немалые, но можно было и в то время шикануть как следует. Но это на любителя.

Чекисты подготовили секретный приказ по ГРУ, который должен был заинтересовать Филонова. С согласия начальника ГРУ ГШ П.И. Ивашутина приказ через секретариат ГРУ был доставлен в 6-й ЦНИИ для ознакомления офицеров института. Приманка сработала, Терещенко А.С. и Пашкин М.И. зафиксировали фотографирование приказа Филоновым.

Последняя радиограмма от 22 июля 1977 года, состоящая из 110 групп с позывными 258, была «боевой», принята агентом в 21.00. Именно она стала поводом для чекистов подготовиться к захвату с поличным американских разведчиков супругов Крокетт.

* * *

Резидент посольской резидентуры ЦРУ в Москве сидел в крутящемся кресле. Мысли янки были заняты предстоящей операцией по связи, в которой участвовал один из лучших офицеров его агентурного аппарата, с особо ценным источником ─ агентом «Этьеном». Если бы знал резидент, что их агент «Этьен» уже в Лефортово, а чекисты дурачат его!.. Раздумья прервал стук в дверь.

— Войдите, — как-то вяло произнес он.

Вошел тот, кому предстояло идти на операцию. Крокетт ещё раз выслушал подробный инструктаж шефа и пожелания успехов:

— Ну, с богом, Винсент! Операция, как вижу, подготовлена качественно, провала не будет, потому что её готовили настоящие профессионалы. Результаты доложите лично. Я буду вас ждать в кабинете.

Ровно в 19.00 2 сентября 1977 года гражданский помощник по вопросам обороны (именно так называлась должность прикрытия разведчика) Винсент Крокетт надел под футболку специальный бандаж с радиоаппаратурой. Она позволяла перехватывать разговоры сотрудников службы наружного наблюдения и советских контрразведчиков в районе проведения операции. Еще раз проверил контейнер, присланный из-за океана и предназначенный для «Этьена». Он представлял собой пустотелый обрезок кабеля с вложением: 300 рублей, пять пустых почтовых конвертов с подставными адресами на иностранном языке, несколько шифровальных блокнотов, ручка для тайнописи и очередная инструкция. Контейнер находился в промасленной тряпке, чтобы не привлечь внимание случайных прохожих. «Валяться» камуфляж в таком виде должен был не более 15 минут.

В 20.00 Крокетт, после получения подтверждающего звонка «Этьена», вместе с женой Беки выехал на операцию. Вскоре они оказались в районе Салтыковки, за отдельным столиком в уютном ресторане «Русь», давно облюбованном иностранцами. Ужинали весьма скромно — бутылочка сухого вина и холодные закуски. Супруги мило беседовали, поглядывая на входные двери, и следили за вошедшими, ─ пытаясь обнаружить «хвост». Беки держала дамскую сумочку на коленях, периодически поправляя ее, и проявляла постоянное беспокойство за ее сохранность. В сумочке находился в целлофановом пакете шпионский контейнер. Через два часа они покинули ресторан.

Машина рванула с места. Винсент посмотрел по сторонам. Проехали одну улицу, другую, повернули на Костомаровскую набережную. Улица была пустынной: ни пешеходов, ни автомобилей, ни бродячих собак. Когда машина проезжала мимо осветительного столба, Беки по указанию мужа выбросила из окна по направлению к забору контейнер. При этом, освобождаясь от целлофана, испачкала машинным маслом ладони, юбку, сиденье. То ли руки дрожали, то ли слишком постарались промаслить тряпку «специалисты-профессионалы».

Машина рванула, резко с места взвизгнув протекторами, и понеслась по Костомаровской набережной до развилки, ведущей к улице Чкалова.

— Всё!!! Дело сделано, Беки!

— Жми в посольство, тебе ведь надо доложить, а мне — отмыться. Я вся перепачкана.

— Скоро будем дома…

Не успел он договорить фразу, как дорогу перегородили неизвестно откуда взявшиеся сотрудники ГАИ. Сразу же подъехало несколько автомашин с включенными фарами.