Читаем Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1 полностью

К делу были привлечены многие крупные специалисты и организаторы. Если в них не всегда совмещались эти два качества, то все равно где-то нашли себя и организатор, и новатор-ученый. Первые привлекались на административную работу, люди со стрункой ученого заняли место в экспериментальных мастерских и научно-исследовательских организациях. Тем не менее строительство жилищ из сборного железобетона не сразу пошло гладко. Столкнулись с проблемой крепления деталей: варить их или свинчивать? Особенно много трудностей возникло с замоноличиванием, чтобы создать необходимую прочность и долговечность строительства. Часто слышались нарекания на недобросовестную работу строителей, допускавших щели и прочее, так что после отделки дома на нем были видны следы лап горе-отделочников. Плохой рабочий оставлял свой фамильный знак, по которому жильцы узнавали, что тут трудился недобросовестный неряха.

Вспоминаю крестьянский рассказ об умении делать хорошую вещь. Крестьяне в Калиновке сеяли рожь, помещики – пшеницу. Как ни охранялись помещичьи посевы, но крестьянам удавалось порой уворовать что-то для себя. Один крестьянин уворовал пшеницу, размолол ее, просит жену испечь хлеб (а его семья голодала, не имея и ржаной муки) и говорит: «Если ты испечешь из белой, пшеничной муки, дети выскочат на улицу, и сразу все село узнает, что я украл пшеницу у помещика». Она успокаивает: «Я так испеку, что не будет заметно, из какой муки». Была «мастерицей».

Так – в любом деле, включая жилищное строительство. Из одинаковых материалов один сделает игрушку, а другой смастерит так, что противно смотреть. Критика же идет в адрес правительства. И правильно, а кого же критиковать? Правительство должно контролировать ход дела, заботиться, следить, повышать квалификацию работников, добиваться, чтобы все, что делается для народа, было бы добротным и долговечным. И не только долговечным, но красивым и удобным, чтобы жилище или предмет, которым пользуются жильцы дома, не огорчали живущего в этом доме, в этой квартире, а приносили ему радость. Но ничего не сделаешь, жизнь такова, одного доброго желания и одного слова не хватает. Никакое решение, никакие угрозы и наказания не помогут сразу достигнуть желаемого. Требуется общая культура, надо, чтобы человек осознал необходимость и научился строить хорошо. Он должен освоить свою профессию. Народные жалобы оборачивались против Моссовета и инициаторов нового дела. Мои кости перемывались тогда основательно. Но если тебя выдвинули на такой пост и ты обслуживаешь страну, то надо терпеть. Не всегда получаешь пышки, порою и шишки. Нередко шишек получаешь больше, чем пышек.

Из-за невероятной нужды в жилье мы вынуждены были, пересматривая проекты, ужимать все лишнее, чтобы поскорее удовлетворить большее число нуждающихся. Прежде всего возник вопрос этажности и высоты комнаты в ущерб некоторым удобствам. Размеры квартир, туалета, ванной комнаты, кухни – все подвергалось анализу инженеров-строителей. Возводились экспериментальные дома, которые мы потом осматривали, предлагая людям занять эти жилища и учитывая их замечания. Мы ограничили себя задачей создать минимально приемлемые условия для жизни людей. Мы пошли на это сознательно. Если бы мы пошли по максимуму, на широкую ногу, то почти для сорока процентов нуждающихся отодвинулись бы на годы сроки получения ими жилья. Не возникла бы масса новых семей, упала бы деторождаемость.

Я женился молодым человеком, в 1914 году мне было двадцать лет. Как только женился, получил квартиру. Следовательно, при капиталистических условиях, когда я работал рядовым слесарем, хозяин удовлетворял квартирами. И мне было больно, что я, бывший рабочий, при капитализме имел лучшие жилищные условия, чем сейчас мои собратья. У меня тогда были спальня и кухня-столовая, помещение приличное, с деревянным полом и коридором, под ним погреб, куда складывались продукты. Каждая хозяйка занималась соленьями на зиму. В Донбассе существовал более богатый овощной ассортимент, чем тот, которым пользовались в пятидесятые годы в Москве. Кроме того, рядом с домом стоял сарайчик для угля и дров. Рабочие при желании могли держать в сараях корову, свинью, кур, и многие их имели. А теперь?

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное