Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1

Каждый видит то, что ему приятнее. За рост урожайности хвалят. Это приятнее, чем когда критикуют за то, что топчутся на месте или сползают вниз по урожайности. Я с недоверием отношусь к опубликованной цифре. Она не соответствует положению дел в торговой сети. Если бы такая цифра реально, а не бюрократически обеспечивалась, то это отразилось бы на нашем потреблении, наступило бы буквально изобилие.

Вот мое мнение. Оно сложилось на основе моего большого жизненного опыта. Я видел, как жульничали.

Знаю, что за последние годы значительно выросло производство минеральных удобрений. В свое время мы поставили задачу производить концентрированные минеральные удобрения, чтобы в них было побольше полезных веществ и поменьше балласта. Требовались гранулы. Сейчас для своего дачного огорода я пользуюсь гранулированной нитрофоской, которая содержит азот, фосфор и калий. И в соседнем колхозе, внося удобрения под посевы пшеницы, тоже пользуются нитрофоской. Следовательно, по выпуску минеральных удобрений мы выросли и по количеству, и по качеству. Но должной отдачи не чувствуется. Значит, минеральные удобрения плохо используются. Центнер удобрений при грамотном их вложении и хороших семенах даст прибавку к урожаю с гектара в пять центнеров. При толковом использовании удобрений мы получили бы в целом по стране миллионы центнеров добавочной продукции. Однако ее нет. Проблема упирается в культуру их применения и в организацию дела, которые на сегодня примитивны во многих колхозах и совхозах.

В столичных магазинах достаточно только хлеба. Но ведь не хлебом единым жив человек, и не только в духовном смысле. Сухая ложка рот дерет. Хлеб без приварка превращается в насмешку, когда нет нужного ассортимента продуктов.

Иногда я встречаюсь с людьми, и они выражают свою тревогу, рассказывают грустные анекдоты.

Вот такой, к примеру.

– Как вы считаете, может ли верблюд из Москвы дойти до Владивостока? – задал мне вопрос один из моих случайных собеседников.

Услышав такой вопрос, я почувствовал, что здесь кроется подвох.

– Я думаю, что если будут соответствующие условия и уход за верблюдом, то он может, конечно, дойти. Сил у него хватит, – ответил я.

– Нет, – засмеялся он, – не дойдет.

– Почему? – спросил я.

– Он дойдет максимум до Свердловска.

– Почему? – теперь я уже ничего не понимал.

– Съедят, – откровенно смеялся мой собеседник, удивляясь моей наивности. Этот анекдот отражает неприятное положение: наши города и поселки сидят без продуктов. Я встречаюсь с рязанскими, калужскими, калининскими, брянскими жителями. С ними говорить очень трудно. Все они громким голосом повторяют, что у них нет мяса, нет яиц, нет других продуктов и достать их нельзя. Поэтому из городов, расположенных близко к Москве, многие выезжают специально, выкраивая какой-то день, с тем чтобы купить продукты в Москве.

Целинные земли освоены, будет повышаться культура земледелия, будут повышаться урожаи, будут внедряться другие виды сельскохозяйственного производства. Одним словом, человеку послужат десятки миллионов гектаров хороших земель. Множество людей расселилось на этих землях. Эти земли из пустыни превратились в обжитой край. Я думаю, что теперь там цветут сады и звучат песни. А уж звуки работающих моторов давно переполнили целинные земли.

А дальше что? Целинные земли освоены, а родился анекдот, в котором верблюд не может дойти до Владивостока. Мясо – это продукт первой необходимости, без него жить нельзя. Одежду можно сделать поуже, покороче. И даже очень коротко, как теперь носят женщины. Потребление мяса и хлеба «укоротить» нельзя, наступит голод. Надо думать, какими путями нам идти дальше, как действительно создать полное изобилие продуктов питания для наших советских людей. При обширных пространствах нашей страны нельзя этого не иметь.

Когда я работал, то думал над этим вопросом. Не думать было нельзя. Эта проблема должна неотступно преследовать руководство страны. Я все время ломал голову: как нам поскорее выйти на широкую дорогу производства необходимых продуктов? У нас остались неосвоенными необъятные просторы заболоченных, заросших кустарником земель. Конечно, я не говорю о лесе, лес изводить нельзя, эксплуатацию его богатств следует вести на разумной основе, чтобы вырубки постоянно восстанавливались, а в некоторых районах восстановление леса должно идти с опережением. Речь я веду сейчас о другом: много земель требуется приводить в порядок, мелиорировать и тоже вводить их в севообороты. Масса участков покрыта слоем торфа, остается кислой. Без известкования и дополнительных усилий на них ничего не вырастет. Здесь все упирается в капиталовложения и технику. Еще когда я работал, то высказывал такие соображения, но не широко. Тогда главной задачей стало освоение целинных земель, нельзя было распылять средства. Ныне, закончив одно, пора браться за другое.