Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 2

Я ему ответил: «Мне непонятны его выступления, трудно разобраться, чего он хочет. Выступает за то, чтобы создать прогрессивный строй. Но как? Буржуазию он не трогает, банки не трогает. Нам пока трудно оценить, что это за политика, какие цели ставятся перед страной». Тито же доказывал: «Насер еще очень молодой человек, политически неопытный. К тому же военный человек. У него хорошие намерения, но он пока не нашел твердой точки опоры. Надо его где-то сдерживать, а где-то поддерживать. Он хочет хорошего для своего народа. С ним можно договариваться, можно оказывать на него полезное для коммунистического движения влияние, тем самым полезное и для народа Египта». То есть проявлялось желание влиять на Насера не в эгоистических интересах, а с тем, чтобы тесно переплести интересы тех, кто хочет влиять на него, и интересы народа. Тут взаимные интересы. Вопрос о социализме – это не вопрос одного народа. Социализм приносит желанные плоды всем народам. Тут не заговор одной стороны против другой, а желание одной стороны поделиться своим опытом и оказать влияние на другую, чтобы она переняла опыт в собственных интересах.

Осенью 1956 года на Ближнем Востоке разразилась война. Международный банк отказал Египту в кредитах на строительство Асуанской плотины. А они уже были обещаны. Тогда Насер национализировал Суэцкий канал. Компания по управлению Суэцким каналом в ответ отозвала всех своих специалистов и другой технический персонал. Насер обратился к СССР с просьбой оказать помощь своими техническими специалистами. Мы послали туда своих лоцманов и других специалистов, которые требовались для нормальной эксплуатации Суэцкого канала.

Капиталистический мир, а особенно Франция и Англия, считали, что Насер не справится, в результате они получат возможность оказывать давление на правительство Египта. Они быстро увидели, что Насер не будет идти в фарватере политики капиталистического мира, претендует на самостоятельность в деле развития египетского народа.

Тогда у нас с Насером были довольно сложные отношения. Мы оказывали Египту помощь как народу, борющемуся за свою независимость, за освобождение от колонизаторов. Мы продавали им вооружение и всемерно содействовали их продвижению вперед. Но были у нас и большие разногласия в вопросах политической и идеологической линии. Насер стоял на позициях особого египетского пути. Я думаю, здесь немалым было влияние товарища Тито, который тоже объявил свой особый путь развития социализма в Югославии. Египетская же формулировка была нам совсем непонятна. Но нам было хорошо понятно, что коммунисты, которые выявлялись Насером, все сидели в тюрьме. Коммунистическая партия была в подполье. С точки зрения нашей коммунистической идеологии он проводил антикоммунистическую, реакционную политику. Нельзя сказать, что мы в Насере видели того, в ком, по нашему мнению, нуждался египетский народ, но мы считали, что в то время более прогрессивного человека там не было. Он мог возглавить борьбу против колонизаторов, он – национальный герой из военных. Он пока не осознал, не выработал, каким путем будет развиваться Египет, какая цель будет поставлена. О научном социализме не было и речи, проскальзывали слова о каком-то национальном социализме. Я это говорю к тому, что у нас тогда с Насером не было взаимопонимания политического и идеологического характера. Однако мы считали, что для нас полезно, чтобы Египет утвердился как независимое государство, вышедшее из фарватера империалистических держав Франции и Англии. Напряженность быстро нарастала. В конце лета 1956 года Англия стала перебрасывать авиацию на Кипр и на другие острова в Средиземном море. Стало видно, что готовится война. Мы все-таки думали, что Англия и Франция не пойдут в открытую и не объявят войну Египту. Но, к сожалению, как раз это и случилось.

Франция, Англия и Израиль напали на Египет. Я сейчас не помню, какого это было числа[386]. Это были последние дни октября. Грянула война. Египет упорно защищался, но силы были неравными и в экономике, и в вооружении. Франция и Англия имели большой опыт и военные кадры, которые прошли большую войну против гитлеровской Германии. Опыт египетской армии ограничивался стычками кавалерии на верблюдах. Главным оружием были винтовка, автомат и пулемет.

Мы очень встревожились. Боялись, что Египет потерпит поражение и это укрепит положение реакции на Ближнем Востоке.

Ирак тогда возглавлялся реакционным проанглийским правительством. Сирия занимала другую позицию, но тоже была далека от нас. У нас особых контактов с Сирией еще не было, но уже намечалось улучшение в отношениях. Мы понимали, что это будет зависеть от того, как станут развиваться события в Египте, в самой сильной, самой крупной среди арабских республик.