Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 2

Я сообщил своей охране, что выезжаем. Охрана сейчас же обратилась к начальнику отряда полиции, который был к нам приставлен. Нас сопровождали полицейские мотоциклисты с необычайной трескотней. Их было довольно много. Наши товарищи передали мне, что начальник охраны, которого я знал лично (он охранял меня, еще когда я был гостем президента Эйзенхауэра), просит меня туда не ездить, потому что в таком районе могут быть неприятности, и всячески отговаривает. Это еще больше убедило меня в необходимости поехать, иначе журналисты сразу же раззвонили бы на всю Америку, что Хрущев побоялся негров или того, что там будет демонстрация, а может быть, нанесут ему какое-то физическое оскорбление. Официально я имел право туда ехать, так как район находился в пределах нашего свободного передвижения, и я попросил передать начальнику группы полицейских, что использую свое право и поеду, а он, если не хочет, может не ехать. Конечно, он поехал. Сразу же мне подали машину, и мы отправились к гостинице, в которой располагался Кастро. Народу там собралась масса, прежде всего журналистов. Уж и не знаю, какими способами они обо всем всегда узнавали, но скрыться от них никуда было нельзя. Они дежурили около нашей резиденции и следили за полицейскими. И когда я приехал в Гарлем, там все было забито машинами. А раз приехало столько фоторепортеров, кинооператоров и журналистов, то и иной народ потянулся туда же, собралось огромное количество негритянского населения. Не буду здесь говорить о внешнем виде этой части Нью-Йорка, он достаточно хорошо описан, и люди, которые интересовались Америкой, имеют о том представление. Когда мы подъехали к гостинице, у подъезда нас ожидал Кастро с товарищами. Я впервые увидел его лично, и он произвел на меня сильное впечатление: человек большого роста с черной бородой, приятное строгое лицо, в котором светилась какая-то доброта. Она просто искрилась на его лице и в глазах. Мы заключили друг друга в объятия (заключили – условное понятие, принимая во внимание мой рост и рост Кастро). Он нагнулся надо мной, как бы прикрыв меня своим телом. Хотя мой объем в ширину несколько больше, все поглощал его рост. К тому же он человек, плотный для своего возраста. Затем мы сразу же поднялись к нему в номер. Войдя в гостиницу, я тотчас почувствовал, что там, кроме негров, никто не живет. Бедное старое здание, воздух спертый, тяжелый. Видимо, мебель и постельные принадлежности проветриваются недостаточно, может быть, они не первой или даже не второй свежести… Мы зашли в его номер и перебросились несколькими фразами. Он выразил удовольствие моим посещением, а я высказал слова солидарности и одобрения его политики. Наша встреча была краткой, на этом, собственно, она и закончилась, и я вернулся в свою резиденцию. Можете себе представить, какой поднялся шум в американской печати! И не только в американской: это нашло широкий отклик во всем мире. Отмечались грубость и дискриминация, которые были допущены в отношении кубинской делегации, а также демонстративное посещение Кастро делегацией Советского Союза. И, конечно, наши братские объятия.

На следующий день мы прибыли в ООН еще до открытия заседания. Потом приехала кубинская делегация. От нас она располагалась довольно далеко. Я предложил подойти к ней и поздороваться. Мы демонстративно прошли почти через весь зал заседаний и там поприветствовали друг друга. Обнявшись с Кастро, вновь показали, что у нас складываются братские отношения и что мы как друзья относимся к Кубе. Мы подчеркивали наше единство в вопросах борьбы против империализма и колониализма, против агрессии империалистических держав. Получилась хорошая демонстрация. Она тоже нашла соответствующий отклик в печати. Конечно, печать реагировала по-разному: демократическая печать приветствовала, буржуазная перемывала нам косточки. Но это тоже было выражением своего отношения к нам и тоже шло нам на пользу.