Воссоединение

– Нет! – выкрикнул Стэн Урис. Его глаза вылезли из орбит. «Потрясенная плоть», – вдруг подумал Билл, и эти слова он использует в романе двенадцать лет спустя, понятия не имея, откуда они взялись, просто использует, как писатели всегда используют нужное слово в нужное время, взяв его, как дар из дальнего космоса,

(иного мира)

откуда иной раз приходят нужные слова.

Стэн вырвал у него альбом и захлопнул. Держал, сжимая обеими руками, сухожилия вздулись на запястьях и предплечьях. Он оглядел остальных, и глаза его говорили о том, что он на грани безумия.

– Нет – повторил он. – Нет, нет, нет.

И внезапно Билл понял, что его в большей степени заботит состояние Стэна, его повторяющиеся отрицания, а не клоун, ему стало ясно, что именно такую реакцию клоун и надеялся спровоцировать, потому что…

«Потому что Оно, возможно, боится нас… действительно боится, впервые за свою долгую, долгую жизнь».

Он схватил Стэна и дважды тряхнул, сильно, держа за плечи. Зубы Стэна клацнули, он выронил альбом. Майк подобрал его и торопливо отложил в сторону, не желая прикасаться к нему после увиденного.

Но альбом принадлежал его отцу, и он интуитивно понимал, что отец никогда не увидит того, что только что видели они.

– Нет. – Стэн притих.

– Да, – возразил Билл.

– Нет, – стоял на своем Стэн.

– Да. М-мы…

– Нет.

– …в-все э-это ви-идели, Стэн. – Билл оглядел остальных.

– Да, – кивнул Бен.

– Да, – кивнул Ричи.

– Да, – кивнул Майк. – Господи, да.

– Да, – кивнула Беверли.

– Да, – выдавил Эдди из своего быстро сжимающегося горла.

Билл посмотрел на Стэна, требуя, чтобы тот не отводил глаз.

– Не по-оддавайся, чел. Т-ты то-оже э-это видел.

– Я не хотел! – взвизгнул Стэн. Лоб покрывала пленка пота.

– Но т-ты ви-идел.

Стэн посмотрел на остальных, медленно переводя взгляд с одного на другого. Пробежался рукой по коротким волосам, с содроганием выдохнул. Но глаза очистились от безумия, которое так встревожило Билла.

– Да, – повторил он за всеми. – Да. Хорошо. Да. Этого ты хотел? Да.

«Мы по-прежнему все вместе, – подумал Билл. – Оно нас не остановило. Мы по-прежнему можем убить Оно… если не струсим».

Билл оглядел остальных и в каждой паре глаз увидел какую-то часть истерики Стэна. Она присутствовала, пусть и не такая сильная.

– Д-да. – Он улыбнулся Стэну. Через мгновение улыбнулся и Стэн, и шок, отражавшийся на его лице, пусть и не полностью, но ушел. – Именно э-этого я и хо-отел, трусохвост.

– Бип-бип, придурок, – огрызнулся Стэн, и все рассмеялись. Истерически, визгливо, но Билл полагал, что лучше такой смех, чем никакой.

– Да ладно. – Он заговорил только потому, что кто-то должен был что-то сказать. – Да-авайте до-остроим к-клубный д-дом. Ни-икто не п-против?

Он увидел благодарность в их глазах и порадовался за них… но их благодарность не могла изгнать охвативший его ужас. Более того, эта благодарность в какой-то степени вызвала у него даже ненависть к ним. Неужто ему суждено навсегда скрывать собственный ужас, чтобы не порушить те хрупкие узы, что делают их единым целым? Да и вообще, даже так думать нечестно, правда? Потому что в какой-то степени он использовал их – использовал своих друзей, рисковал их жизнями – чтобы отомстить за убитого брата. Но только ли в этом дело? Нет, потому что Джордж мертв, и Билл подозревал, что за него удалось бы отомстить только ценой жертв со стороны живых. И кем при таком раскладе выглядел он? Эгоистичным говнюком, который размахивал оловянным мечом и пытался изображать из себя короля Артура?

«Господи, – мысленно простонал он, – если взрослым приходится постоянно думать о таком, я не хочу взрослеть».

Его решимость не ослабела, но обрела привкус горечи.

Горечи.

Глава 15 Дымовая яма

1

Ричи Тозиер сдвигает очки к переносице (этот жест уже становится привычным, хотя последние двадцать лет он носил контактные линзы) и с изумлением думает о том, что атмосфера в комнате изменилась, пока Майк вспоминал происшествие с птицей на развалинах Металлургического завода Китчнера и они говорили об альбоме его отца с фотографиями и движущейся картинкой.