Воссоединенные

Я видела, что он оценивает меня взглядом, решая, смогу лия действительно сделать то, что он хочет. — Центр — место, куда тебя планировали отправить для окончательного рабочего места, — произнес он. Я кивнула. — Ты — сортировщик. Один из лучших, по данным Общества. Сейчас, думая, что ты восстановилась в трудовом лагере, они будут рады твоему возвращению, и Восстание сможет использовать это. – А затем он рассказал мне, какие данные сортировки нужно искать, и что мне следует делать, когда я найду что-либо. — Тебе понадобится терпение, — сказал он. — Поиск может занять какое-то время.

Оказывается, это был мудрый совет, так как мне до сих пор не довелось сортировать что-либо необычное. Не то, что я помню, во всяком случае.

Но, думаю, все в порядке, — мне не нужно Восстание, которое указывает, как бороться с Обществом.

Всякий раз, когда могу, я пишу буквы. Я создаю их многими способами: « К» из переплетенной травы; « Х» — две веточки, скрещенные друг с другом, темная влажная кора на фоне серебристого металла скамьи в зеленом парке недалеко от моей работы. Я выкладываю на земле колечко из камешков в форме буквы « О», как открытый рот. И конечно, еще я пишу так, как учил меня Кай.

Куда бы я ни шла, я стараюсь увидеть новые буквы. До сих пор еще никто не писал, а если и писали, то я не замечала этого. Но это случится. Может быть, сейчас кто-то обжигает палочки так же, как по рассказам Кая делал он сам, и готовится написать имя своего возлюбленного.

Я знаю, что я не одна, кто подобными действиями совершает маленькие мятежи. Это все люди, плывущие против течения и тени, медленно плывущие в глубине. Я одна из тех, кто смотрит вверх, когда что-то затмевает солнце. И я сама тень, скользящая вдоль горизонта, там, где земля сливается с небом.

Снова и снова, день за днем я толкаю камень, который Общество заставило меня катить на вершину холма. Внутри меня еще остается то, что придает мне сил — мои мысли, камешки моих собственных желаний. Они кувыркаются в моей голове, некоторые отполированные до блеска от постоянного вращения, некоторые — новые, требующие огранки, а другие — уже разбитые.

***

Убедившись, что стихи не видны, я спускаюсь вниз из прихожей своей маленькой квартирки в фойе. Я уже открываю дверь, когда снаружи раздается стук, и я останавливаюсь. Кому сейчас могло что-то понадобиться здесь? Как и многие другие, кто работает по назначению, но еще не праздновал Заключение брака, я живу одна. И как в городке, мы не поощряем визиты в наше жилище.

У двери стоит чиновница, приятно улыбаясь. Она пришла одна, что странно. Чиновники почти всегда перемещаются группой из трех человек. — Кассия Рейес? — спрашивает она.

— Да, — отвечаю я.

— Мне нужно, чтобы вы прошли со мной, — произносит она. — Вы нужны в сортировочном центре для дополнительных рабочих часов.

Но сегодня я хотела увидеть Кая. Казалось, что, наконец, судьба повернулась к нам лицом — его окончательно определили в Центр, и в сообщении, которое он мне отправил, говорилось, где мы сможем встретиться по прибытии. Иногда доставка письма занимает недели, а не дни, но это пришло быстро. Раздражительность нарастает, пока я смотрю на чиновника в белой униформе с безразличным лицом и аккуратно висящими знаками отличия. Не беспокойте нас больше, думаю я. Используйте компьютеры. Позвольте им делать всю работу. Но это уже идет против одного из ключевых убеждений Общества, о чем нам втолковывают с детства: Техника может подвести нас, как это случилось с предыдущими обществами.

И тогда я понимаю, что требование чиновника, возможно, скрывает что-то большее — может, пришло время сделать то, о чем меня просило Восстание?

Выражение ее лица остается ровным и спокойным. Невозможно понять, о чем ей известно, или на кого она на самом деле работает. — Другие встретят нас на остановке аэропоезда, — говорит она.

— Это надолго? — спрашиваю я ее.

Она не отвечает.

***

Сидя в аэропоезде, мы проплываем мимо озера, которое кажется темным на расстоянии.

Никто здесь не ходит к озеру. Оно по-прежнему страдает от загрязнения со времен предыдущих обществ и не является безопасным для прогулок или питья. Общество убрало большую часть доков и пристаней, которые люди использовали раньше для хранения лодок. Но в светлое время дня можно разглядеть три пирса, оставленные в одном месте и выступающие в воду, как три пальца, все одинаковой длины, все досягаемые. Несколько месяцев назад, когда я впервые приехала сюда, я рассказала Каю про это место, что оно отлично подойдет для встреч, он мог бы увидеть сверху то, что я заметила внизу.

И теперь, с одной стороны аэропоезда, в поле зрения попадает купол Сити-Холла — луна, которая никогда не заходит. Вопреки себе, я испытываю слабое чувство гордости и слышу ноты гимна Общества в голове всегда, когда вижу знакомый образ мэрии.

Никто не ходит в Сити-Холл.