Восстань и убей первым

Для Бен-Гала и Дагана принятая ими «стелс-тактика» – производство взрывных устройств в кибуце под покровом ночи, их доставка к целям с помощью ливанских боевиков – была необходимой мерой, предназначенной для того, чтобы скрыть подготовку этих акций не только от ООП, но и от собственного правительства и даже своих коллег по Армии обороны Израиля. Они развернули тайную, несанкционированную кампанию на иностранной территории. В принципе командование Северного округа обязано было докладывать об обстановке военной разведке АМАН, которая должна была принимать участие в такого рода операциях, точно так же как и главному оперативному управлению Генерального штаба, который должен был утверждать их. «Однако мы полностью исключили их из этой нашей деятельности», – говорил Бен-Гал. По словам Дагана, в АМАН «не понимали, что собой представляет настоящая тайная операция, насколько важной была наша деятельность».

Если быть точнее, военная разведка вообще не соглашалась верить в важность несанкционированных убийств. Тогдашний руководитель АМАН генерал-майор Иехошуа Саги был осторожным человеком и сомневался в эффективности операций, проводившихся Даганом. Он не видел ситуацию в Ливане черно-белой, как Эйтан, и постоянно повторял, что Израиль в этой стране может быть втянут в слишком сложную передрягу, справиться с которой ему будет сложно. «Бен-Гал даже пытался помешать мне посещать командование Северного округа и вообще этот регион», – вспоминал Саги[629].

«В командовании Северного округа шла постоянная борьба, – говорил сотрудник АМАН Амос Гилбоа. – Они обходили нас, работали за нашей спиной; Янош (Бен-Гал) постоянно лгал нам. Мы не верили ни одному их отчету. Ситуацию сильно осложняло то, что все это осуществлялось с одобрения начальника Генерального штаба, который скрывал их деятельность от этого ведомства. Это был один из самых неприглядных периодов в истории нашей страны»[630].

Как утверждает Бен-Гал, «Саги понял, что происходит что-то неправильное», и попытался собрать факты[631]. Он приказал своему отряду безопасности – «Грифам», которые отвечали за то, чтобы по незащищенным каналам связи солдаты не разбалтывали секреты, – подсоединиться к телефонам командования Северного округа. «Однако мои связисты поймали их за подключением к нашему коммутатору и заперли в шкафчиках для переодевания», – говорил Бен-Гал, гордый тем, что ему удалось вскрыть «заговор АМАН».

У Бен-Гала был аппарат шифрованной связи[632], линия которого соединяла его штаб-квартиру в Назарете с командными пунктами, которые имел Даган на северной границе Израиля и внутри ливанской территории. «Это было первое, что он показал мне, – вспоминал Эфраим Снех, в то время старший офицер командования Северного округа, когда описывал, как Бен-Гал впервые рассказал ему о тайных операциях. – Он указал на некое подобие телефонного аппарата и сказал: “Эта штука для того, чтобы Иехошуа (Саги) не мог подслушивать, а АМАН оставалось бы только утопиться”». Снех говорил, что Бен-Гал и Эйтан «были правы в своем отношении к Саги, который был доносчиком и губил на корню всякую хорошую инициативу».

Вскоре Саги отправился к премьер-министру Бегину жаловаться на то, что Бен-Гал приказал Дагану минировать трупы террористов, убитых в стычках, чтобы ликвидировать их товарищей, когда они пытались выносить убитых с поля боя. Из этого Бен-Гал сделал однозначный вывод – АМАН удалось прослушивать его кодированную связь[633].

«Другого выхода у нас не оставалось, – сказал Бен-Гал. – Чтобы сохранять секреты, мы могли обсуждать наши вопросы только в личных беседах». Время от времени, обычно раз в неделю, Эйтан ехал на машине из Тель-Ада-шима, сельскохозяйственного поселка, в котором жил, в расположенную поблизости штаб-квартиру командования Северного округа в Назарете, чтобы встретиться с Бен-Галом и распланировать следующие шаги в их «теневой войне».

И даже при этом не все удавалось держать в секрете. В начале 1980 года различные люди в Армии обороны во главе с Саги начали информировать заместителя министра обороны Циппори о том, что Бен-Гал проводит жестокие незаконные операции в Ливане. Они обратились к Циппори потому, что он являлся единственным политиком, который имел смелость откровенно говорить о том, что происходит в Ливане. «Они рассказывают мне о том, что в Ливане повсюду гремят взрывы и что Янош даже минирует дороги, контролируемые АОИ, чтобы создать видимость, будто за этими акциями стоит ООП»[634].