Восстань, Лазарь

Сегодня Лазарь приехал на такси, и «Лексус» должен был стоять в гараже.

– Вон он! – Брюнет замахал очкарику руками. – Что, отказал?

Сунув текилу обратно в пакет, очкарик медленно зашагал к машине.

– Танюха, это он из-за тебя ходит! – не унимался брюнет. – Это я ему сказал: из-за такой бабы, как Танюха, не ходить – бегать надо! Я – лучший друг, я в курсах! Лазарь, плюнь: не этот Гицель, так другой найдется! Танюха, ты посмотри, как мужика коробит! Ничего, поправим, поможем… На то и друзья!..

Очкарик уже подходил к машине, когда кудрявый бутуз зарядил рогатку стеклянным шариком. Почти не целясь, мальчишка выстрелил. Солнце на миг пробилось меж облаками, узкая радуга прочертила двор – и шарик впился Лазарю в правую ягодицу. Вскрикнув, очкарик ухватился за пострадавшее место.

Приятели бутуза разразились приветственными возгласами.

– Ну, шпана! – с сочувствием сказал брюнет. – Плюнь, Лазарь. Тюрьма по ним, сявкам, плачет. Пошли, спасать тебя будем. Тут один вариант наклевывается: полный вперед!

Женщина молчала и смотрела на очкарика.

– На то и друзья! – с удовольствием повторил брюнет.

Без слов очкарик поставил пакет с текилой на асфальт, неумело размахнулся и ударил брюнета в ухо.

– Ты! Ты чего?! – Брюнет отступил на шаг. – Меня? Лучшего друга?

Очкарик пнул его ногой в живот, промахнулся и ухватился за лацканы кожаного плаща. Оба мужчины упали, покатились по мокрой земле, по лужам, пытаясь оседлать один другого. Залаял дог Рокки. Загомонили старушки, колеблясь между вызовом милиции, «Скорой» и управдома. Мальчишки зашлись от восторга.

– Танька! – пробился из какофонии отчаянный крик очкарика Лазаря, давно потерявшего в свалке свои замечательные очки. – Танька, это он… он меня посылал! Он за дружбой сюда ходил, сволочь!… А я, дурак!.. Тань…

Женщина у машины следила за дракой, не вмешиваясь.

Наконец мужчины встали, тяжело дыша. У брюнета был разбит нос, тоненькая струйка крови текла по губам на подбородок. Очкарик хрипел, держась за помятые ребра. Пакет с разбитой бутылкой текилы валялся поодаль, от него резко тянуло спиртным.

Дог Рокки подошел, обнюхал обоих и брезгливо удалился.

– Поехали домой, Лазарь, – сказала женщина. – Поехали, дурачок.

Очкарик разогнулся.

Стеклянная, весенняя, летящая радуга полыхала в его близоруких глазах.

– Поехали, – изумленно сказал он. – Серый, заводи тарантас.

– Ага, – кивнул меланхоличный шофер.

Выбравшийся из подвала Гицель внимательно следил за отъезжающей машиной. Потом бомж поднял голову и встретился взглядом со Степаном Поликарповичем, высунувшимся в открытое окно. Старик погрозил бомжу пальцем и укрылся за шторой.

– Эй! – заорал Жора Мясник от черного входа в гастроном. – Ну, люди! Такое бухло ногами топчут!.. Звери, не люди…

Гицель засмеялся.

– Апрель, – сказал он. – Сумасшедший месяц.