Восстание

Тесса пыталась унять страх, прибегнув к стандартному психологическому упражнению при борьбе с назревающим приступом паники: она надевала на себя личину другого объекта, имитируя эффект переноса и заставляя саму себя поверить в изобретенный факт, таким образом ее сознание насильно направлялось подальше от настоящей Тесс в сторону искусственно созданной Тесс, которая не боится зараженных, потому что она бобер, собирающий ветки в лесу. А вот почему она выбрала именно бобра – это уже другой вопрос, и скорее всего он из области психопатологии.

Мои же нервы были на пределе! Особенно глядя на то, как Лилит облизала Тесс и снова зарычала, мол, подлог! Я уже готов был схватить ружье, поднесенное Маликом, и броситься в бокс. Но одно продолжало сохранять мою веру в успешность контакта: мозговые ритмы Лилит сбавили интенсивность – она перестала бояться и ее ярость отступала, сторонясь, видимо, рождающегося где-то на задворках сознания любопытства. Интересно, оно исходит из зараженной Лилит или из человеческой? Зараженные не характеризуются пытливостью, их практически ничего не интересует, кроме запаха крови. Здесь же я наблюдал нечто неординарное, нехарактерное для вирусного организма.

Когда первый контакт состоялся и Лилит слегка успокоилась, не чуя в Тесс ни намека на агрессию, ни на страх, Тесса начала их знакомство с элементарного жеста.

– Тесса, – показала она на себя.

А потом перевела палец на Лилит.

– Ты?

Лилит рыкнула.

Тесса взглянула на меня, я моментально понял ее безмолвный вопрос и даже удивился тому, насколько четко мы стали понимать друг друга на уровне взглядов. Я разглядывал энцефалограмму, рисующуюся передо мной на экране монитора, наверное, целую вечность, но в итоге пришел к неутешительному выводу и покачал головой.

Тесса обреченно вздохнула, но не желала отступать.

– Тесса, – снова повторила она, указывая рукой на свою грудь.

А потом снова на Лилит.

– Ты?

Но, кажется, нашим надеждам суждено было рухнуть сегодня. Лилит не понимала Тесс.

Тогда Тесса опустила плечи и даже слегка расслабилась, точно разочаровавшись в избранном методе и больше не желая соперничать с Лилит в игру адреналина: кто кого? Но вдруг Тесса взглянула на Лилит таким дерзким взглядом, что я снова понял ее без слов. Вот оно! У Тесс уже был запасной план, который она оставила напоследок!

Она подсела к Лилит поближе, казалось, та уже была и не против такого соседства. А потом Тесс вытащила из-под футболки свой кулон, который я заметил еще когда притащил ее в отель. Это был кулон в виде сердца с открывающимися створками, которые прячут две фотографии. Я еще подумал тогда, как это глупо, что командир боевого отряда носит подобный девчачий аксессуар. С ее-то послужным списком она должна носить зубы зараженных, как ожерелье, а на конце винтовки – череп одного из них. Позже Томас рассказал, что тоже носит такой кулон, это – последнее, что оставили после себя родители. Еще одна наша схожесть – я сам носил клетчатый носовой платок, подаренный Кристин, которая вышила на нем мои инициалы. Почти полвека я храню память о ней. И до сих пор рана от потери жены кровоточит. Возможно, не так, как в первые десять лет скитаний по пустынным городам – кровавым фонтаном, но все же боль сочилась, точно у нее был неиссякаемый источник.

Мы были очень похожи: я и Тесс – вывод, который я сделал при первом же взгляде на нее, словно интуитивно это чувствовал, и в котором убедился сегодня, когда она, жертвуя собой вошла в клетку к неконтролируемому убийце, ведомая патологическим бесстрашием исследователя.

– Смотри! – Тесса показала кулон Лилит.

А потом медленно открыла створки, щелчок заставил Лилит фыркнуть, замотать головой и даже слегка отступить. Тесса же наоборот подползла еще ближе, показывая две миниатюрные фотографии внутри кулона.

– Мама. Папа, – она поочередно указала на родителей.

Внимание Лилит было поймано, но все же на недолгую секунду. Она снова стала скалиться по сторонам, точно неугомонный ребенок.

– У тебя такой же, – Тесса указала пальцем ей на шею.

Тогда весь план Тесс наконец обрисовался перед моими глазами. Черт возьми! Вот она – наблюдательность солдата, который засечет каждый шорох, каждое движение листика на кусте, определит местонахождение снайпера по отблескам с прицела. Никто из нас не заметил кулон на шее Лилит, прятавшийся под ее сорочкой, мы на такие мелочи даже не обращали внимание, перестав воспринимать зараженных, как бывших людей, а больше видя глобальную задачу по спасению всего человечества. Нам не до побрякушек!

Но в том то и было отличие Тесс от остальных: она никогда не переставала видеть в них прежде всего людей! Вот, что двигало ею, когда она кидалась в суицидные затеи, как например сделать из себя наживку для атаки или зайти в клетку к бешеному зверю. За всем этим она видела бесконечные истории с вот такими банальными побрякушками, которые и составляли жизнь людей до Вспышки и придавали ей ценность.

Лилит вперила хищнический взгляд на указывающий на нее палец. Было видно, что ей эта близость совсем не нравилась.

– Вон, на груди у тебя.