Восстание

Зверев тем временем принюхивался к оставшемуся после Ленина шлейфу запаха. Удивлённо посмотрел на стоявшего рядом охранника. Тот растерянно и слегка смущённо улыбнулся, пожал плечами.

Депутат подошёл к Кириллу и шёпотом спросил, тщательно подбирая слова:

– А… разве… товарищ Ленин… – тут пауза затянулась, Зверев смутился. Наконец, собрался, – пьёт?

Выдавив из себя этот крайне деликатный вопрос, он поднял на Кирилла взгляд, уже не бегающий и не стыдливый, а, скорее, умоляющий и подавленный.

Молодой человек не растерялся, посмотрел на Зверева презрительно и высокомерно.

– Как вы можете! Человек перенёс сильнейший стресс, не дай бог никому, и потом очень много в организме разных примесей – спирт помогает выводить всю эту дрянь, – придав голосу максимум возмущения, отчитал партийного лидера аспирант.

Зверев остался доволен объяснением пикантной ситуации, быстро и согласно закивал.

– Поедемте, поедемте. Товарищу Ленину необходим отдых.

***

Тем временем в Москве снова было неспокойно. Сбывались самые «радужные» прогнозы Зверева: сплотившись под портретами убитой вчера «Марианны», по Тверской в сторону Манежной площади двигались десятки тысяч человек, начисто перекрыв движение. И либералы, ещё вчера требовавшие снести Мавзолей, раз Ленина там уже и так нет, и престарелые коммунисты, многие из которых знали погибшую лично, и бритоголовая молодёжь с красными повязками на руках – те самые новорождённые «революционные коммунисты», и анархисты в чёрных повязках, скрывающих лица, и много ещё кто. Жуткая, гремучая, неуправляемая и непонятная коммунистическо-либерально-националистическо-анархистская смесь. На середине пути, когда к траурной процессии примкнули православно-монархические черносотенцы числом не менее двух тысяч, картина стала вовсе сюрреалистичной.

Молодёжь зажгла факелы. Коммунисты жгли портреты нынешних государственных вождей. Анархисты ничего пока не жгли, но явно собирались, хищно посматривая по сторонам. Зеваки испуганно жались к стенам зданий и витринам, но никуда не расходились: было жутко интересно. И чем жутче, тем интересней.

Демонстранты в первом ряду процессии несли транспарант на всю ширину улицы: «Всех не перебьёте!» Перед ними на небольшом удалении крепко сбитые парни в спортивных штанах, коротких кожанках и красных пионерских галстуках на лицах, повязанных, как маски, несли огромный траурный венок и явно в типографии напечатанный полутораметровый портрет Антонины Егоровны. Такие же типографские портреты меньшего размера сотнями виднелись позади. К делу, было видно, подошли серьёзно.

Толпа репортёров бежала впереди всех, периодически останавливаясь, снимая и вновь пускаясь вприпрыжку, чтобы занять удачное место для съемки. Кто-то отставал, записывая на ходу интервью с участниками несанкционированного шествия.

Всё ближе становилась вожделенная Манежка, подходы к которой уже были перекрыты наглухо полицией и спецтехникой: урок власти усвоили. Одновременно по всей длине колонны активисты с красными повязками на рукавах достали мегафоны и начали заводить людей перед неизбежной схваткой.

– Товарищи! Кровавый режим убил одну из нас, в очередной раз надругался над свободой собраний, над нашей, товарищи, честью и свободой!

Толпа взревела.

– Не позволим поставить нас на колени! Заставим слушать нас и уважать! Всех не перебьёшь, товарищи!

– Ура! – слабыми старческими голосами затянули коммунисты.

– Ура! – лужёными глотками подхватили революционные коммунисты, анархисты и скинхеды (этих вообще никто не звал и не ждал, видимо, на запах крови стянулись).

– Ура! – внезапно подключились «товарищи»-либералы, чьи официальные триколоры терялись в лесе щедро раздаваемых неведомыми организаторами красных стягов.

Передние крепкие шеренги начали скандировать, одновременно выбрасывая вверх сжатые кулаки:

– Когда мы едины, мы непобедимы! Когда мы едины, мы непобедимы!

Активисты разнесли речёвку в массы. Толпа была готова к бою.

– Когда мы едины, мы непобедимы!

Казалось, вся Москва дрожала от равномерного, решительного, революционного скандирования.

Зазвенели витрины. Не от звуковой волны и резонанса – к делу приступили анархисты, «революционеры» и скины. Невесть откуда у них в руках появились бейсбольные биты, куски арматуры и коктейли Молотова. Вой сигнализации крушимых, разграбляемых и поджигаемых магазинов и машин слился с рёвом толпы.

Зеваки пятились, но не бежали, спеша всё заснять на свои мобильники.

Сверху, где барражировала пара полицейских вертолётов, наверное, было красиво: растянувшееся многотысячное факельное шествие, тут и там вспыхивающие пожары.

Прорвавшаяся сквозь толпу к горящим магазинам «пожарка» сама запылала, забросанная «молотовыми».

На пути колонны, не издавая ни звука, стояли шеренги омоновцев, приготовившихся к битве. В их прозрачных щитах и стёклах противогазов отблескивали огни факелов. Задние заряжали газовые гранаты. Сегодня они отступать не собирались.

***