Восстание девяти

Наконец, кажется, получилось достучаться до него. Он резко поворачивает голову и смотрит на меня. Мы отступаем к отверстию в стене. Стоя в луче холодного солнечного света на самом краю, я заглянул вниз, в долину, до нее тысячи футов. Я смотрю через плечо, не штурмуют ли нас Могадорские солдаты.

— Мы будем двигаться по склону горы, — говорит Девятый. — Вот. Бери меня за руку.

Я хватаю его за руку. Не сделав ни шагу вниз по заснеженному склону горной вершины, мы понимаем, что наследие Девятого тоже не работает. Вместо ощущения горы под ногами, есть только воздух. Мы падаем. Я смотрю на изумленного Девятого, его длинные черные волосы хлещут его по лицу. Под нами два темных дверных проема, которые быстро приближаются. Я готовлюсь к смертельному удару, но пока лечу в воздухе, мой желудок подскакивает к горлу. К моему полному изумлению, я лечу вниз головой через левую дверь, и я не прекращаю падать до тех пор, пока не ощущаю себя в черном туннеле, окруженный рокотом грома и треском молний. Вновь слышен шепот, и вновь черный туннель превращается в зеленый, потом в синий и опять в черный, тот же хриплый голос, что и в начале видения, теперь говорит: «Нью-Мексико».

Мои глаза широко раскрыты, я сажусь с лицом, мокрым от пота. Я срываю простыни, в которые был завернут. Нью-Мексико. Я выскочил в коридор и помчался к Девятому, намереваясь убедить его раз и навсегда. Если мне придется вновь драться с ним, пусть так и будет. Я буду продолжать бороться до тех пор, пока победа не будет на моей стороне.

Я останавливаюсь перед дверью Девятого и включаю свой свет, желая убедиться, что мое Наследие действительно не пропало. Я стучу в дверь и открываю ее. Я удивлен, найдя Девятого сидящим в постели. Свою голову он охватил руками.

— Девятый, — говорю я, щелкая выключателем. — Мне очень жаль, знаю, сделка есть сделка, ты побил меня. Но мы должны направиться в…

— Нью-Мексико. Я знаю, Джонни. Знаю. — Он качает головой. Я не думаю, что после своего тяжелого пробуждения он вновь попытается полезть в драку. Возможно и другое. — Просто дай мне время проснуться.

— Итак, ты передумал?

Он ставит одну за другой свои ноги на пол.

— Нет, я не передумал. Но когда ты разбиваешься насмерть, падая с горы, потому что твое наследие не работает, а некоторые призраки при этом неустанно все шепчут «Нью-Мексико», у тебя есть над чем подумать.

— У тебя было видение? — Спрашиваю я. Я понял, когда увидел реакцию Девятого — это было, потому что он действительно там был. Меня осеняет мысль, что между мною и Девятым имеется связь, и я должен более уважительно к нему относиться, нежели до сих пор. Я должен перестать видеть в нем противника. От этого зависит наша жизнь.

Девятый натягивает рубашку, и обращает на меня снисходительный взгляд, который я очень хорошо знаю.

— Нет, ты просто идиот. Разве ты еще не догадался? Того же видения, что и у тебя, у меня не было. Мы были вместе с тобой в одном и том же видении. И это происходит уже целую неделю. Сообразил, нет?

Я растерялся, и не могу этого полностью скрыть.

— Но всякий раз, когда я говорил тебе о них, ты пропускал это мимо ушей. Ты игнорировал меня. Ты высказывался, дескать, это только сон и все такое прочее. Ты мог видеть, как сны мучат меня, Девятый! Ты принимал меня за придурка, не принимая видения всерьез.

— Прежде всего, ты считаешь, что ты Питтакус Лор, что, в общем-то, доставляет тебе удовольствие. Во-вторых, я не причастен к путанице в твоей голове. На первых порах я игнорировал видения, твои и мои. Считал их чушью. Когда Сетракус Ра предложил мне сдаться, как предлагал тебе, и другому ребенку, я понял, видения, это или форма игры разума, или какой-нибудь трюк, производимый Могадорцами. Я не считал, что мы должны доверять им, я определенно не считал необходимым делать все то, что они нам предлагали делать. На самом деле, я считал, что для нас самая безопасная ситуация — это вообще ничего не делать из того, что они нам предлагали делать. Но на этот раз… — Девятый сделал паузу. — На этот раз, это ощущается как предупреждение. Предупреждение мы должны принимать всерьез. Теперь, я полностью убежден, что имеются некоторые серьезные неприятности, заставляющие меня отступить, Четвертый.

Я почувствовал облегчение, что он, наконец, решил послушать. Но я расстроен, что это заняло так много времени.

— Это и было то, что я пытался тебе сказать. Окей, тогда, давай поехали.

— А задумывался ли ты о том, как мы собираемся туда добраться?

— О, парень, пожалуйста, скажи мне, что у вас с Шандором был свой собственный самолет или вертолет, спрятанный где-то!

— Жаль, чувак, они были в нашем списке пожеланий, — он зевает и потягивается. — Но у меня есть машина, припаркованная в гараже. И я люблю на ней ездить. Быстро.