Восстание ягда Кропора

Сделав несколько безуспешных попыток въехать в ряды аварских всадников и, пользуясь темнотой, смешаться с ними, Решма отказался от этой идеи. При внешнем сходстве с толпой, авары были разделены на десятки, сотни и тысячи, имели своих начальников и знали друг друга в лицо. Это не относилось к союзным с ними славянским отрядам полян и сербов, но они шли отдельно.

Однако, называясь гонцом «нового» аварского кагана, Решме удалось, достичь головы колонны, где он натолкнулся на неподвижный отряд аваров великанского роста. Над их шлемами на шестах трепыхались в ночном воздухе богатые бунчуки кагана. Решма велел всем укрыться в зарослях на вершине холма. Оттуда было видно, как к этому отряду, то и дело подскакивали гонцы, получали приказы и галопом мчались обратно. Сюда же привезли каких-то двоих людей, переброшенных через седло, по виду аваров. После короткого разговора, заглушённого гулом копыт, храпом лошадей и бряцанием железа идущей мимо конницы, этих двоих отвезли на десяток шагов в сторону, бросили на траву животами вниз. На спину каждого сел воин, другие воины потянули пятки связанных к их собственным затылкам, и с хрустом сломали им позвоночник под истошные крики умирающих. Тела бросили тут же. Через некоторое время от отряда отделился всадник, поскакал вдоль колонны. Разглядеть всадника было трудно, но белоснежная лошадь его была покрыта попоной, расшитой серебром, с длинными кистями. Появление всадника было встречено воем аваров:

— Хвала Ирбису!

— Тот, на белом коне, и есть Ирбис, — сказал Решма, наблюдая как Ирбис-хан возвращается за спины своих телохранителей, — было бы хорошо взять его и спросить, где его золото, жаль, что стрерхи сейчас не с нами.

Не рискуя появляться открыто около отряда великанов, Решма до рассвета следовал за ними. Так ничего и не придумав, Решма ждал. Ранним утром авары с двух сторон обошли гору, ещё прошлым днём занятую франками, а теперь пок нутую. Здесь повсюду были раскиданы ежё дымящиеся костровища, груды объедков, нечистот, шалаши, брошенные сломанные повозки, старые, искалеченные или истощённые быки. Всё имело такой вид, будто франки не отходили, а бежали отсюда. Было неясно, либо Сабяру-хан ночью раздавил левое крыло войска Дагобера и тот бежал, либо Дагобер имитировал бегство, давая возможность Ирбис-хану дойти почти этого места и подставить надвигающемуся Арбогасту спину.

Словно слепой, Ирбис-хан продвигался вперёд, ничего не зная о движении Арбогаста и надеясь до их подхода успеть опрокинуть Дагобера. Имели-ли в действительности такие замыслы сторон место, или эти выводы Решмы, на основании разведывательных данных, имеющихся в его распоряжении, были Результатом только его логики, неизвестно. Но всё происходящее впоследствии подтверждало понимание Решмой тактической обстановки.

Известив о своём появлении красными полосами в облаках, над Белыми Карапатами и Бескидами возник ослепительный край солнца. Оживились птицы и мошкара. Сквозь листву и дрожащий воздух было видно, как понуро свесив головы, аварские кони бредут по колено в тумане, затопившем низины, и многие всадники дремлют. Со стороны реки Моравы, послышался призывный звук франконского рога, ему резким рёвом ответили бронзовые трубы аваров. Эхо загудело, заметалось меж холмов и там возник грохочущий гул, словно с невидимой горы двинулся оползень. Потом этот оползень столкнулся с другим, встречным оползнем или потоком. Это одна из колонн Ирбис-хана, идущая вдоль Моравы встретила франков. Колонна аваров, рядом с которой двигался отряд телохранителей и сам Ирбис-хан, а следом за ним Решма, состояла примерно из трёх тысяч всадников, идущих налегке, без ездовых и вьючных лошадей и своего обоза. Обоз двигался пока по неизвестному маршруту и скорее всего, его мог обнаружить ягд Эйдлах.

Заслышав вдалеке гул начавшегося боя, авары остановились. Дремлющие проснулись. Отряд великанов-телохранителей во главе с Ирбис-ханом, тряся бунчуками с навершиями в виде цапли, прошёл сквозь расступающиеся ряды назад.

— Сейчас уйдёт, — сам себе сказал Решма, отчего-то довольный.

Авары тянули шеи, привставали в стременах, стараясь окинуть взглядом вершины холмов, куда уходил отряд телохранителей кагана. Сам каган остановился на холме и стал осматривать долину Мораву. За спиной Решмы, послышались тревожные крики охранения, затем из зарослей стали спешно выходить отряды и присоединяться к колонне. Теперь все авары перестали тянуть шеи в сторону Моравы и стали вглядываться в заросли холмов на западе. В сотне шагов от спрятавшейся в кустарнике группы Решмы, из высокой травы выбежала облезлая, но бойкая коза. За ней появился босоногий, в дерюжной рубахе смуглый моравский мальчик. За мальчиком вышла ещё одна коза, ещё более тощая, чем первая. Она принялась щипать траву, а мальчик, размахивая хворостиной, погнался за первой козой. Тряся красным выменем, наклоняя голову, она носилась взад-вперёд перед строем аварских всадников, пока один из них не ткнул её копьём.