Восстание (ЛП)

Боудикка схватилась за одну из плетеных боковых панелей, чтобы удержаться на ногах, выпрямившись на ложе колесницы, где ее люди смогут ясно видеть свою царицу, когда она и ее свита присоединятся к широкой колонне, идущей на запад через залитую солнцем местность. Макрон поспешил на несколько шагов, чтобы не отставать и позволить себе немного ослабить привязь. За ними ехала колесница с дочерьми Боудикки, затем ее знать верхом на лошадях, перед скромным обозом, а позади ехала повозка с ее ужасными трофеями. Ее телохранители выстроились по обе стороны процессии, чтобы не дать другим повстанцам и их повозкам помешать продвижению царицы, пока она направлялась к авангарду. Отряды воинов, некоторые верхом, другие на колесницах, но все же в большинстве своем пеших, шли впереди. Многие из них были оснащены римскими доспехами и оружием, а их полированные шлемы блестели на солнце.

Оставшуюся часть дня орда двигалась по холмистой местности, к ней присоединялись отдельные лица и небольшие группы, прибывшие с севера и запада, чтобы пополнить ряды восставших. Там было так много женщин и детей, что Макрону было трудно оценить боевую мощь отряда Боудики. Они миновали несколько вилл, жители которых лежали мертвыми и раздетыми. Столбы дыма застилали ясное голубое небо. И всегда к колонне, которая выглядела для Макрона все меньше и меньше похожей на армию, марширующей к победе, а больше на миграцию целого народа, добавлялось все больше добычи – запасы зерна, а также скота, овец и свиней.

К тому времени, когда Боудикка в конце дня отдала приказ разбить лагерь, он подсчитал, что они преодолели не более тринадцати, а то и двенадцати километров. Плохая попытка, и он утешался медленным продвижением. При таких темпах им потребуется несколько дней, чтобы добраться до Лондиниума, жители которого будут заранее предупреждены, чтобы большинство из них сбежало задолго до того, как в город прибудут первые мятежники. Он знал, что его матери не хотелось бы покидать гостиницу и другие предприятия, которые она создала с тех пор, как там поселилась, но верил, что Петронелла убедит ее бежать. У Порции будет время собрать свои сбережения и ценные вещи, и у обеих женщин окажется достаточно времени покинуть Лондиниум в поисках безопасного убежища. Предпочтительно в Галлии. Даже если он больше никогда их не увидит, его успокаивала мысль, что они смогут пережить приближающуюся бурю. Если повезет, у его матери будет достаточно серебра, чтобы начать новый бизнес, когда восстание закончится.

Он почти не сомневался в конечном результате. Если Боудикка одержит победу над легионами в Британии и изгонит всех римлян с острова, император обязательно пошлет свежую армию, чтобы вернуть себе провинцию. Армия, достаточно мощная, чтобы сокрушить даже такое великое войско, какое только могла собрать царица иценов. Возможно, Нерон и его советники все еще рассматривали возможность покинуть провинцию, как ходили слухи в последние несколько лет. По иронии судьбы, если бы Боудикка ждала достаточно долго, Британия могла бы избавиться от Рима без необходимости нанесения удара. Если бы она достигла победы, к которой стремилась, это было бы лишь прелюдией к ее кровавому поражению, уничтожению ее последователей и опустошению ее земель. Рим никогда не потерпит унижения изгнания из провинции и потребует самой суровой мести. В качестве примера можно было бы привести бриттов, чтобы союзники Рима, его порабощенные народы и его враги в равной степени поняли цену, которую придется заплатить тем, у кого окажется столько смелости, чтобы бросить вызов его воле.

Макрона оставили привязанным к задней части колесницы, а лошадей освободили от ярма и отвели к ближайшему ручью, чтобы напоить и накормить. Боудикка и ее дочери направились отдохнуть в тени дубов, пока ее телохранители разгружали фургоны и ставили палатку. Других отправили собирать дрова для костров, а свинью зарезали для свиты царицы, чтобы она могла полакомиться. Макрон провел день под палящими лучами солнца в клубах удушливой пыли, поднимаемой лошадьми и колесами впереди него. В горле у него пересохло, и он с благодарностью взял фляжку, которую ему принесли в сумерках. Еда тоже была: черствый хлеб и твердый кусок сыра. Он с жадностью поел и оправился возле одного из колес колесницы, прежде чем прилечь отдохнуть.

Вокруг него, насколько он мог видеть, раскинулся лагерь повстанцев. Воздух был наполнен звуками разговоров и смеха мужчин, пронзительными криками детей, подшучиванием женщин, мычанием скота, блеянием овец, хрюканьем и редкими визгами свиней. Послышались знакомые запахи древесного дыма и навоза, а затем ароматы тушеного мяса и божественного вкуса жареного мяса, от которых у Макрона заурчало в желудке. Он перевернулся на спину, положив скованные руки на грудь и уставившись на сумеречное небо, где появилась первая звезда. Закрыв глаза, он принял максимально удобную позу.