Восстание машин отменяется! Мифы о роботизации

Нестабильность в персональном составе экипажей отражала изменчивые характеристики самого летательного аппарата. «Предейтор» задумывался как разведывательная система – военно-воздушные силы говорили о «разведке, наблюдении и рекогносцировке». Предполагалось, что он будет функционировать как самолет-шпион, делающий фотографии с воздуха. И в самом деле, механизмы для обработки данных «Предейтора» в полезный для разведки вид базировались на тех, которые применялись на самолете-шпионе U-2: делать фотографии и радиолокационные изображения и передавать их на базу для анализа.

Но у «Предейтора» было одно значительное отличие от традиционных разведывательных летательных аппаратов. Более старые платформы фокусировались на том, что можно увидеть на неподвижном изображении: строения, строительные площадки, сосредоточение сил. Напротив, «Предейтор» делал видеозаписи, которые охватывали определенный временной интервал и позволяли увидеть то, что невозможно было увидеть на фотографиях: движение объектов и поведение людей.

Случалось, экипажи «Предейтора» преследовали грузовики, двигающиеся по заполненным машинами улицам, и ничего не подозревающие водители приводили их к складам оружия или к конспиративным квартирам. Бывало, они следили за домами, отмечая поведение входящих и выходящих людей. А порой они наблюдали за войсками во время боя в реальном времени и поддерживали их.

Традиционные социальные структуры, предназначенные для обработки разведывательных фотографий, не могли справиться с необходимостью интерпретации материала в реальном времени и сохранении менее важных данных для того, чтобы проанализировать их позже. Один из первых пилотов «Предейтора» был потрясен, увидев, как аналитики разведывательной службы печатают с видеозаписи глянцевые фотокарточки размером 8 на 10, что являлось стандартной практикой в воздушной разведке. Для него смыслом этих данных было движение.

Вначале «Предейтор» не был сертифицирован Министерством обороны для прямой связи с сетями засекреченной связи. Поэтому операторы отгородили себе отдельную «клетку для управления полетами» – в действительности это была просто палатка, стоявшая за пределами трейлера управления «Предейтором». Там они принимали видеозаписи, оцифровывали их и выкладывали в защищенную сеть, чтобы передать аналитикам разведывательной службы (со значительной потерей качества видео).

При дислокации на Балканах не только видеозаписи, но и вся система была отделена от глобальных сетей «воздушным зазором». Координаты целей передавались в пункт управления на дискете или через «сеть доносчиков» – людей, переходящих из одного места в другое и зачитывающих цифры. Принимающая сторона – те, кто смотрел видео, – наблюдала разрозненные данные и почти не имела возможности передать обратную информацию или придать нужное направление аппарату или его сенсорам. И в то же время сами пилоты и операторы средств обнаружения мало понимали, что именно они делают в рамках общей картины действий.

Чтобы связаться с находившимся на передовой линии летательным аппаратом, экипажам «Предейтора» той ранней модификации приходилось инициировать серию голосовых переговоров, сообщая координаты или описывая мишени на словах. Генерал Джампер иронически называл это «диалогом глухих».

Операторам «Предейтора» пришлось преодолеть эти и другие пережитки ранних версий аппарата, и они превратили его в нечто совершенно новое. Изменения мало касались управления самим аппаратом, а были скорее связаны с его интеграцией в глобальную военную систему.

Первой переменой стало появление дополнительного оборудования на планере БПЛА. Генерал Джампер, вернувшись с Балкан, был назначен главой боевого авиационного командования ВВС. Впечатленный потенциалом увиденного, он начал настаивать на усовершенствованиях.

Первоначально в приборе обнаружения было три камеры, которые могли найти и изучить цель (по словам одного из операторов, они практически могли «заглядывать в вырезы блузок»), но от экипажа требовалось много усилий, чтобы удерживать изображение неподвижным. После некоторых махинаций они могли извлечь из изображения координаты, но разброс составлял до 0,8 км. После нескольких часов «полета», заключавшегося в удержании перекрестия прицела камеры на цели, операторов средств обнаружения начинало «трясти», и им требовался перерыв.