Восстание паладина (СИ)

Сначала я мысленно связался с вечно бодрствующей Гурри, вкратце рассказав ей будущие планы, заручившись ее поддержкой и велев не беспокоиться по пустякам. Цельнометаллическая девушка неумело попыталась намекнуть на «выход из френдзоны» и повышение "уровня отношений", но я попросил ее не торопиться, оставив мне время на раздумья. Отключившись, попытался аккуратно взвесить все «за» и «против» сближения с киборгом, но не нашел в себе никакого предубеждения, кроме возможной биологической несовместимости. Но, подумав, все же отбросил эту мысль, так как наверняка создатели все предусмотрели, да и сама Гурри прекрасно знает биологическое строение человека и может моментально подстроиться под любые запросы.

Хм! Под любые вопросы?! Я ухмыльнулся, отпустив воображение на полную, представив, что могу творить с той, чья форма может изменяться по любому моему запросу! Почти как с Лулу, слаймом-найденышем, оставшейся на Фурритике, только еще лучше! Придя в себя, обнаружил, что валяюсь на кровати уже немало времени. А ведь еще хотел искупаться!

Несмотря на то, что на дворе было начало второго месяца зимы, во дворе Савано было довольно тепло. Отчасти так было благодаря самим источникам, отчасти из-за обогревающих артефактов. Впрочем, я все равно мог в любой момент легким усилием воли вызвать биокостюм, который в доли секунды мог покрыть все мое тело, как вторая кожа, защитив от непогоды и любых внешних воздействий.

Но я отозвал его еще в комнате, просто накинув гостевой халат. Прошествовав вниз, с удивлением обнаружил, что в доме почти никого не осталось. Или же девушки скрыли ауры, так как я никого не чувствовал поблизости. Конечно, до них мне было как до луны, но я должен был учуять хотя бы отголосок их присутствия. Значит, они сделали это намеренно. Хмыкнув, я продолжил свой путь к источникам.

Густые клубы пара скрывали поверхность небольшого пруда, но внутри явно кто-то уже плескался. У меня был только один вариант, кто это мог быть.

Обнажившись, медленно и бесшумно двинулся в сторону плеска. Через пару шагов различил тихие, почти шепчущие звуки женского пения. Невидимая певичка приятным, но тихим голоском исполняла что-то вроде благодарственной молитвы на эльфийский манер. Ее голос наполнял теплом, радостью... и совсем не был похож на хрипловатое контральто Масяны!

Когда я сделал еще один шаг, клубы пара, наконец-то раздвинулись окончательно, моему взору предстала тонкая девичья фигурка...Тиемы! Я точно был уверен, что это ее обнаженная спинка, так как остальные девушки превосходили ее телосложением и некоторыми другими признаками, которыми женщины отличались от мужчин.

Девушка все еще не замечала меня, стоя попкой ко мне. Она смотрела на полную луну в небе, к которой с мольбой протягивала ручки, и напевала странную незнакомую мелодию. Я с удовольствием слушал ее, наслаждаясь нежными переливами ее впервые услышанного голоса. Почему только девушка стесняется разговаривать?

Капли воды стекали с ее длинных серебристых волос, пробегали по спинке и скатывались по выпуклым полушариям, выступающим из воды. Очевидно, девушка стояла на возвышении, так как мне было по пояс.

Тиема протянула последнюю ноту и затихла, спрятав лицо в ладошках. Тогда я сделал еще один небольшой шажок и опустил руку ей на плечо...

— ***!!!

С диким кошачьим мявом и нецензурным воплем та выпрыгнула из воды на добрых полтора метра! Но, благодаря выучке и навыкам, извернулась в воздухе, готовая бить неизвестную цель насмерть.

— ...!

К артерии на моем горле прижался остро заточенный кунай. Я замер, стараясь не дышать, пока девушка приходила в себя.

— ...!

— Да, да, это было необдуманно! — согласился я, медленно отводя от себя ее руку со смертоносным оружием.

— ...!

— Нет, я не подглядывал! — возмутился, глядя на ее возмущенную мордашку. — Мне понравилось пение. А даже если и подглядывал?! Разве неприятно знать, что ты нравишься другим?

— Только если это ты, Ричард! — вдруг прошептала та, смотря мне прямо в глаза.

Слов здесь больше не требовалось. Я привлек к себе слегка напряженную девушку и поцеловал, стараясь действовать максимально нежно. Савано упоминала, что молчание воспитанницы обусловлено ее тяжелыми психологическими травмами, полученным в детстве и отрочестве. Особенно сильно ассасинка не доверяла мужчинам, от которых вытерпела столько, сколько и представить невозможно.

***

— Шлюха! Потаскуха! Предательница! Как ты могла?! Собственная дочь! Как ты могла?!

Каждый вопль сопровождался звуком удара и всхлипом, вырывавшимся из груди молодой женщины. Стоявший над ней громадный мужчина с седой бородой брызгал слюной, крича на нее и непрерывно избивая. Наконец, устав, он выпрямился и бросил последнюю фразу:

— Убирайся! Ты мне больше не дочь! Иди к своему длинноухому ублюдку!

Девушка не посмела прекословить отцу, так как отлично знала его тяжелый характер. Быстро собрав скудные вещи, она схватила трехлетнюю дочурку и бегом покинула родную деревню, в которой и прошла ее скучная жизнь.