Восстание Персеполиса

Адмирал Трехо оказался невысок и коренаст, с яркими зелеными глазами и редеющими черными волосами. Он родился в долине Маринера на Марсе, но акцент в его речи почти не ощущался. Ни у кого другого в лаконской армии не было столько наград – его карьера уходила еще во времена, когда марсианский флот охотился за пиратами, а врат не существовало. Его тактику изучали в академии, и, по мнению Сина, к его карьере вполне подходило определение «гениальный полководец».

Он ожидал, что частная столовая адмирала и командующего флотом будет больше и роскошнее капитанской на «Предштормовом». На деле же им просто опустили складной столик в чуть более просторной каюте-кабинете адмирала. Эстетика отличалась лишь постольку, поскольку различались сами корабли.

– Сынок! – Трехо позволил ему ответить на салют и тут же, схватив за руку, с силой встряхнул. – Наконец все на своем месте. Волнующий момент. Ты посидишь или предпочитаешь экскурсию по кораблю?

– Адмирал, – ответил Син, – если возможна экскурсия, для меня было бы честью осмотреть корабль.

– Есть на что взглянуть, а? Ты, пожалуйста, зови меня Антоном. Наедине можно без формальностей, а нам в ближайшие месяцы предстоит работа рука об руку. Хочу, чтобы ты чувствовал: ты можешь говорить, что думаешь. По мне, с офицера, который скрывает свои мнения и идеи, никакого проку.

Вот так и верховный консул, предлагая обходиться военным рангом, позволял наедине некоторую фамильярность, создавая ощущение доступности и согласия. Второй раз столкнувшись с этой манерой, Син понял, что того же ждут и от него.

– Благодарю вас, сэр. Антон. Это ценно для меня.

– Тогда идем. За один раз всего не обойти, но главное увидишь. – Адмирал Трехо первым вышел в короткий коридор к лифту – шире, чем на «Предштормовом», с округлыми углами, напомнившими Сину рот глубоководной рыбы. – Я перед свиданием освежил в памяти твою карьеру.

– Боюсь, что у меня, как и у большинства учившихся на Лаконии офицеров, очень небольшой оперативный опыт.

Адмирал отмахнулся. Они вошли в лифт. Покрытие на стенах чуть вздувалось стегаными подушечками, напоминая чешую.

– Первый на курсе по логистике. Это как раз то, что нам нужно. Я что? Я старый боевой офицер. От ваших таблиц у меня мурашки по коже.

Лифт, спускаясь, тихо шелестел, словно разом вращались миллионы крошечных подшипников или шуршали крылышки колибри. Волоски у Сина на загривке зашевелились. В «Буре» было что-то неестественное. Он словно очутился в брюхе огромного зверя и все ждал, не покажутся ли зубы.

– Да, сэр, – заговорил он. – Полученные мною приказы совершенно точно…

Адмирал опять отмахнулся.

– Забудь ты пока о приказах. На них еще будет время. А пока я хочу получше с тобой познакомиться. Ты семейный?

Второе сходство. Дуарте тоже касался его семейной жизни. Еще строчка из тайного учения лаконского командования. Син читал, что тон командования задается с самого верха. Но никогда так отчетливо не сталкивался с этим на практике. И задумался, не преднамеренно ли это? Возможно, Дуарте сознательно преподал такой урок адмиралу, а тот – ему? Было у него чувство, что так и есть.

– Да, сэр. Моя супруга работает в лаборатории нанотехнологий в городе Лакония. Специалист по генетике.

У нас один ребенок. Эльза.

– Эльза. Необычное имя. Очень милое.

– Это по моей матери. Нат… Наталия, моя супруга, настояла.

Лифт встал. Дверь открылась на широкую палубу. Вместо лестниц – плавные подъемы к верхним рабочим постам. Их расположение выглядело почти случайным, пока Син не отметил, что с капитанского поста по прямой просматриваются все места экипажа. Дизайн изящный и в то же время очень непривычный.

Старший помощник, заметив их, вытянулся по стойке смирно, сдавая командование, но Трехо махнул ему, чтоб сел на место. Адмирал присутствует, но не распоряжается.

– Связь с прошлым много значит, – заговорил Трехо, проходя с ним по наклонной палубе. – Преемственность. Мы чтим тех, кто жил до нас, и надеемся, что те, кого мы ввели в этот мир, отнесутся к нам так же.

– Да, сэр.

– Антон, пожалуйста.

– Антон, – послушно повторил Син, понимая, что звать адмирала по имени всегда будет для него неестественно и неловко. – Мы почти никогда не зовем ее Эльзой.

– А как же тогда? – заинтересовался адмирал.

– Чудовищем. Мы прозвали ее Чудовищем.

Адмирал хихикнул.

– По другой бабушке?

– Нет. – Син замялся, опасаясь, не сказал ли чего лишнего. Но адмирал смотрел на него, ожидая продолжения. – Мы вообще-то не были готовы к беременности Нат. Она заканчивала диссертацию, а я ходил в двух-трехмесячные патрули старпомом на «Клео».

– Никто никогда не бывает к этому готов, – заметил адмирал. – Но это понимаешь не раньше, чем все случилось.

– Да. Когда родилась Эльза, меня вернули на административный пост, а Нат пришлось перейти на более постоянную научную работу, и оба мы учились ходить по канату, пока месячная малышка весьма настойчиво предъявляла свои требования.