Восстание Персеполиса

Роси примостился в обширном пространстве там, где ручей изгибался петлей. Посадочные двигатели выжгли ландшафт вокруг него, но потребовалось не больше одного-двух дней, чтобы местные растения стали вновь расти на этом месте. Борьба за выживание вынуждала все вокруг становится устойчивым, либо быть преданным забвению. Парящие лозы создали движущийся навес в пятнадцати метрах над ними, который мог бы скрыть их от обнаружения, если что-нибудь когда-нибудь войдет в эту систему, чтобы осмотреться. Это было достойное укрытие.

Сама колония - всего триста человек на всю планету - располагалась в засушливом биоме, в шести часах ходьбы вниз по долине. По крайней мере для нее. Местные жители могли пройти расстояние за половину этого времени. Хьюстон жил внизу, среди своих людей, и иногда она и Алекс тоже оставались там. Но большинство дней она проводила на Роси - в своем настоящем доме. Необходимо было проводить техническое обслуживание, пополнять запасы. Дистиллировать воду из ручья, пока она не станет достаточно чистой, чтобы наполнять резервуары Роси. Реактор мог работать в течение нескольких месяцев, не требуя загрузки топлива, но реакционная масса была постоянной проблемой. Если бы они захотели бы полететь куда угодно. Если они просто останутся... ну, тем меньше проблем.

Сегодня она провела половину светового дня, препятствуя группе очень медленных животных или, возможно, полумобильных растений, которые изучали, будут ли ниши вокруг ОТО Роси хорошим местом для жизни. Когда стемнело, она прервалась на обед. Шестнадцатичасовой суточный цикл планеты означал, что большинство ее рабочих дней захватывали по крайней мере и половину ночи.

В гравитационном колодце Роси был способен отдыхать, лежа на своем брюхе. Все его системы функционировали, несмотря на отклонение в девяносто градусов от привычного положения. Это тоже казалось правильным. Быть дома, но находясь в пространстве, которое ее тело отказывалось понимать. Контролировать свой день, но не свою жизнь. Быть мучительно одинокой, но не желающей общества. И всё это было частями одного целого. Если бы ей это приснилось, это наверняка бы что-нибудь значило.

Забравшись обратно на корабль, она приняла душ. В фауне Фригольда были вещества, которые раздражали кожу, если она не смывала их. Потом она надела чистый комбинезон, прошла на камбуз, приготовила себе чашу "белых кусочков", и села. Её ожидало сообщение от Бобби, и она установила свой ручной терминал на стол так, чтобы видеть его, обедая обеими руками. Кусочки были теплыми и перчеными; грибы скрипели на зубах, как и должно было быть.

Бобби одновременно выглядела измученной и возбужденной. Ее волосы были стянуты сзади в тугой хвост так, как она носила их, когда работала с механизмами, а не в узел, который она обычно делала для тренировок. Глаза у нее горели, и тень улыбки лежала на ее лице, при этом даже не показываясь. Казалось, она помолодела лет на десять. Больше того, она выглядела счастливой.

- Привет, Наоми. Надеюсь у вас там все идет хорошо. Я думаю, у нас здесь наметился настоящий прогресс. Я не уверена, но думаю, поняла, как Буря управляет своими энергетическими профилями. Это немного чудно, как и все на этой посудине. Я тут подумала, не cмогу ли я попросить тебя взглянуть по быстрому на новый набор данных, который я извлекла. Может, ты заметишь что-то, что я пропустила?

Приложенные данные были структурированы, как буферы систем экологического контроля, но были в два раза меньше, чем подобные на Роси. Наоми открыла их и взглянула на индекс прироста. Здесь было много знакомых частей, определенно, но были некие странности в крупномасштабной структуре. Это было похоже на данные операционного кода Грозового Шторма, которые они собирали для анализа и раньше, но становилось все страннее, по мере того, как она в них углублялась. Она поместила данные в защищенный раздел на Роси, и стала распаковывать своими любимыми инструментами, превращая язык корабля во что-то, за что мог зацепиться, и что мог разглядеть её разум.

Она перевела свой терминал в режим записи:

- Набор данных получила и уже обрабатываю. Возможно мне понадобится день или два, но я дам тебе знать, что об этом думаю. Пока все у нас хорошо. В спасении не нуждаемся.