Восстание потерянных

Первые, кого они встретили, были солдаты Вакуленко. Несколько трупов, пять или шесть, лежали вповалку, и никто из них не подавал признаков жизни. Над ними немало потрудились потерянные – разорванное горло было здесь особой приметой каждого. У кого-то из лежащих были вывернуты конечности или просто сломаны. Стольников поразился тому, с какой легкостью потерянные это делали. Словно карандаши, переламывали они кости не самых слабых бойцов.

О том, что происходило в доме, разведчики могли только догадываться. Над их головами то и дело раздавался топот и падали какие-то предметы. Звуки были приглушены перекрытиями, но раздавались они, не стихая ни на мгновение. Это могло свидетельствовать только об одном – люди Вакуленко ведут бой с потерянными.

Выбивать двери не нужно было – все сделали существа, сбежавшие из вольера. Стольников просто шел и шел, держа в прорези прицела каждый сантиметр пространства перед собой.

– Командир, я слышу сзади шум! – крикнул Ермолович.

«Те, что остались в вольере, вышли на свободу», – понял Саша. Он был готов к этому. Понятно, что твари не будут сидеть сложа руки. Им нужен простор.

– Шире шаг! – крикнул он и побежал плечо в плечо с Баскаковым.

Автомат сержанта сработал первым.

С клекотом появившиеся перед майором потерянные были прошиты длинной очередью. Кровь брызнула из их ран, окрашивая выкрашенные бежевой краской стены.

– Саня, нас догоняют! – в запале погони, в которой сам был беглецом, прокричал прапорщик.

Потерянные приближались с удивительной скоростью. Словно мутация прибавила им не только сил, но и скорости.

Санинструктор с прапорщиком, расстреливая магазины, валили их на пол. Через тела, еще живые, агонизирующие, перепрыгивали бегущие вторым эшелоном потерянные и занимали место первых.

И вот, наконец, наступил момент, когда они приблизились на расстояние не более десяти шагов…

– Саня, веришь, нет, – прохрипел за спиной майора прапорщик, – но мне никогда в жизни не было так страшно!..

– Займи мое место! – приказал майор Мамаеву. Саша понимал, что Жулин ранен, ослаб от потери крови и двигается сейчас только, что называется, на характере.

Уступив место бойцу, Стольников, пропустив вперед группу, остановился рядом с Жулиным.

– Все пустое, Олег! – в запале выдохнул он, отдавая автомат Ермоловичу, вынужденному, как и прапорщик, двигаться спиной вперед. – Ты разве не помнишь, как мы уходили от Алхоева тогда, под Ведено? Эти суки нас давили точно так же! А у этих ублюдков даже нет автоматов!..

Стольников и сам не понял, зачем решил это сделать. Только в глубине себя он мог отыскать ответ, зачем отдал автомат и выдернул из ножен лезвие. Саша догадывался о правильном ответе: он сам испытывал страх. И сейчас этот страх нужно было перебороть. Когда испуг овладевает бойцом, этот испуг нужно из него вытравить. И сделать это можно только одним способом.

– Вперед, не останавливаться! – приказал Стольников, сам, наоборот, сбавляя шаг.

– Ты что делаешь?! – послышался из глубины хорошо освещенного коридора голос генерала.

У Стольникова был ответ на этот вопрос. Он убивал в своих людях страх.

Он не знал, не видел, сколько потерянных было перед ним. Ширина коридора позволяла видеть лишь пятерых, перекрывших проход. Но, судя по вскидываемым над их головами конечностям, преследователей было гораздо больше. Как бы то ни было, здесь они не смогут его окружить. Значит, преимущество у него.

Первому он рассек горло наискось, махнув ножом от пояса почти до потолка.

Кровь широкой лентой ударила из рассеченной артерии и в мгновение окрасила квадратный метр стены. Эта картина тут же ушла в глубину коридора и перестала быть видимой – Саша двигался, твари наступали…

Еще двумя ударами ножа он вспорол вены на обеих руках бросившегося к нему потерянного. Руки упали как плети, потерянный издал вой, оглушивший всех. На какое-то мгновение раненый остановил поступательное движение преследователей, и майор тут же этим воспользовался. Бросившись вперед, он дважды прицельно и дважды наугад ударил ножом перед собой.

Скорость преследования упала вдвое. Теперь потерянным приходилось переступать через тела сородичей. Но эти тела не хотели лежать смирно. Они дергались в агонии, вскидывая руки и ноги, вертелись на полу, воя и визжа, и всячески затрудняли движение вперед.

Саша оглянулся, чтобы убедиться, как далеко ушла группа. И едва не потерял дар речи от изумления, когда увидел, что рядом с ним, вооруженный ножом, стоит генерал.

– Вашу ммм…!.. Какого черта?!

– Ну, ну, что ты хотел сказать, майор? Пройтись по моей матушке? – выставив вперед свободную руку, а вторую поднеся к лицу и прицелившись для удара, поощрил Стольникова Зубов. Вороненое лезвие сияло кромкой отточенной до остроты лезвия стали. – Не стесняйся!..

Сделав несколько шагов вперед, генерал тремя ударами повалил ближайшего к нему потерянного и резко нарисовал в воздухе перед собой восьмерку. Из распоротого крест-накрест живота второго вывалились на пол внутренности.

– Удар бабочкой! Слышал о таком? Ты думаешь, дедушке пора на пенсию?