Восстание потерянных

– А ты чего бы сделал, если бы двадцать первого декабря был конец света?

– Я бы? Не знаю… ну, я бы на Эверест поднялся.

– Гонишь?

– А ты что сделаешь?

– А у меня даже план есть. Девятнадцатого декабря я бы вернулся в Кемерово. А двадцатого разбил бы кирпичами окна в Ленинском РОВД, от имени Президента Белоруссии послал в Кремль телеграмму «Я вас усех пэрэтрахну», шестьдесят четыре раза проехал под камерой со скоростью 110, подкинул вице-мэру видеозапись своих с его женой отношений, отхлестал клюшкой по морде ротвейлера из девяносто пятой, отравил ангиной водопровод в доме губернатора, отхлестал тещу ремнем, лазером из окна квартиры отправил на вынужденную посадку четыре «Боинга», взял кредит, купил бы машину, скинул ее в турбину ГЭС, с сотового позвонил в ФСБ и сообщил о заложенной в ФСБ бомбе, потом напился, вызвал «скорую», трахнул докторшу, медсестру, водителя, разбил аквариум, побрил кошку и лег спать. – Он подумал и добавил: – Хотя нет. Через пять минут я бы встал, вызвал четырнадцать проституток и заставил связать мне по шапочке. Снова разделся, лег и уснул.

Второй долго смотрел на приятеля, а потом, тупо глядя ему в глаза, буркнул:

– А прикинь – двадцать второе настало, а конца света нет…

Оба посидели еще пять минут, выпили по порции виски, спросили у бармена на ломаном немецком, как найти кафе «Гугенот», и отвалили.

И вот сейчас Стольников думал, есть ли план у того, кто через шаг окажется в зоне его видимости…

Едва «грузин» шагнул за пристройку и попал в поле зрение майора, то почувствовал боль в руках. Его М-16, коротко звякнув, вылетела из руки и упала в высокую траву.

Он рванул из ножен нож, взмахнул рукой, и тут же получил резкий и мощный удар ладонью в горло. Услышал слабый хруст и сначала не придал ему значения. И только когда выпрямился, понял, что не может дышать. Сделал одну попытку набрать воздух легкими, вторую и, когда понял, что задыхается, выронил оружие и схватился обеими руками за шею, делая нелепые попытки что-то там, на шее, исправить…

– Бесполезно, – прошептал ему Стольников, медленно наклоняясь и поднимая нож. – Это бесполезно…

Взяв «грузина» за шею со стороны спины, всадил лезвие ему на сантиметр правее грудины. Туда, где билось сердце. И отпустил, дав сползти по себе.

Тянуть время было не в его интересах. Скинув с себя жилет, он стянул куртку с «грузина» и, кое-как натянув на свои плечи, выглянул из кустов черешни и, вальяжно опершись на забор, позвал тихо, но достаточно для того, чтобы верзила его услышал:

– Слышь, ступай сюда!

Тот оглянулся, увидел Стольникова, осмотрелся вокруг, словно проверяя, к нему ли обращаются.

– Да ты, ты! – успокоил его майор. – Умеешь кейсы вскрывать?

– Какие кейсы?

– Ну, чемоданчики такие, металлические. В них обычно деньги перевозят или ценные бумаги. Тут два стоят, а что с ними делать – не знаю. Замки на коде.

Ничего более глупого придумать было нельзя. И ничего более умное Стольникову не пришло в голову. Знал одно точно – ни один солдат не упустит возможность заработать. Пока верзила перелезал через забор, Стольников успел стянуть с себя куртку коротышки – она сидела на нем как болеро на тореро. В такой не только драться, ложку до рта не донесешь. Поэтому, когда «грузин» появился в кустах, поправляя на голове кепку, сбитую ветками, он стоял уже в одной майке, уперев руки в пояс.

– Чего? – спросил «грузин». Голос его звучал глухо, как у всех, чей рост превышает два метра.

– Вот, – Стольников показал на убитого.

– Что – вот?

– Лежит.

– А кейсы где?

– Какие кейсы? – Стольников отвечал, а сам уже видел, что и в какой последовательности будет делать…

– Ты че, придурок, дрочишь меня? – рявкнул верзила.

– Еще нет. А сейчас буду.

И только сейчас «грузин» заметил, что брюки стоявшего перед ним мужика явно не гармонируют со знакомой раскраской. И мужик не мальчик – лет сорок, а форма такая, что…

Что впору было взяться наконец-то за нож, по крайней мере. Он так и сделал…

Стольников увидел блеснувшее в пробивавшихся сквозь кроны яблонь лучах света лезвие…

Короткий бросок, удар в грудину… Коленом – в пах… Двумя руками – по ушам… Шаг назад, снова – вперед и ногой – снова в грудину… Глухой треск… Шаг назад, снова вперед и ногой – снова в пах… Прыжок вверх и, опускаясь – локтем по основанию черепа!..

Верзила рухнул ему под ноги, чуть дергая руками.

Стольников присел, взял его одной рукой за подбородок, второй за затылок и резко повернул голову «грузина». Хруст шейных позвонков подсказал майору, что дело сделано.