Что касается исторического аспекта, нужно определить временные границы, о событиях внутри которых пойдет речь. Первые силы разложения в антитрадиционном смысле ощутимо проявились между VIII и VI вв. до н. э. Такой вывод можно сделать из произошедших в этот период спорадических характерных изменений в формах общественной и духовной жизни многих народов. Таким образом, вышеупомянутый рубеж соответствует так называемым историческим временам, так как, согласно многочисленным мнениям, никакие происходившие ранее события не могут составлять объект истории: историю сменяют мифы и легенды, и, таким образом, не остается никаких точных фактов, лишь домыслы и предположения. Однако остается фактом, что, согласно традиционным учениям, вышеупомянутый период просто унаследовал последствия еще более отдаленных причин: этот период предварял
Таков исторический аспект: при этом он обладает совершенно относительным характером. Если все то, что «исторично», входит в состав того, что «современно», тогда выйти за пределы современного мира (поскольку только так можно изобличить его сущность) означает, по сути, путешествие за те границы, которые большинство людей приписывают «истории». Необходимо понять, что, идя именно в этом направлении, мы более не найдем того, что может быть втиснуто в рамки так называемой историчности. Тот факт, что достоверные исследования невозможно проводить за пределами определенного временного промежутка, не является случайным стечением обстоятельств. Его также нельзя объяснить ни простой неуверенностью в надежности источников или дат, ни недостатком следов старины. Для понимания духовного облика, типичного для всякой традиционной цивилизации, необходимо помнить об оппозиции исторических и доисторических (мифологических)времен. Это не
На основании этих предпосылок можно сказать, что оппозиция традиционного и современного миров также носит идеальный характер. Понятия времени и историчности типичны лишь для одной составляющей этой оппозиции, в то время как другая, к которой относится все множество традиционных цивилизаций, характеризуется чувством «вне времени», а именно —ощущением контакта с метафизической реальностью, что придает ощущению времени совершенно иную, «мифологическую» форму, основанная скорее на ритме и пространстве, чем на хронологическом времени. [4] Следы этого качественно иного восприятия времени все еще существуют в виде разлагающихся остатков посреди некоторых так называемых первобытных племен. [5] Потеря этого контакта из-за иллюзии чистого течения, бега жизни, стремления, отталкивающего цель все дальше и дальше; и попадание в ловушку процесса, который не может и не стремится быть удовлетворенным какими-либо достижениями, так как он воспринимается в понятиях «истории» и «становления» —вот поистине одна из фундаментальных характеристик современного мира и предел, разделяющий две эпохи не только в историческом, но прежде всего в идеальном, метафизическом и морфологическом смысле.