Восстание святого

Круглая и упругая, потемневшая плоть вокруг ее твердого соска просила, чтобы ее лизнули, и мой язык так охотно подчинился. Я был сильным мужчиной, и в моем мире не существовало слова "невозможно". Но пока я держал Милу, столь бессильную против меня с ее полуобнаженным телом, выставленным напоказ, я не мог противиться тому, что принадлежало мне по крови, а вскоре и по закону.

Ее грудь была идеальной формы, и, наклонившись, я не сводил глаз с ее лица. Мне хотелось наблюдать за ней, пока я играл с ней, мучил ее тело, позволяя ей нуждаться в том, чего она не хотела.

— Скажи мне, Мила, если я оставлю тебя у себя, ты будешь продолжать бороться со мной?

— С каждым вздохом, — поклялась она, выражение ее лица было страдальческим, но было и кое-что еще. Блеск нездоровой похоти окрасил ее щеки слабым румянцем, когда она смотрела, как я подношу ее сосок ко рту.

Я не ждал разрешения. Оно мне было не нужно. Не от нее. Не от женщины, которая родилась моей. Чья судьба была выгравирована в наших кровных линиях. Я втянул ее сосок в свой рот, жадно ощущая ее вкус. Стон, сорвавшееся с ее губ, заставил меня крепко засосать сосок, и этот нежный звук привел меня в неистовое возбуждение, которое в конце концов закончилось тем, что я взял его прямо здесь, прямо сейчас, без единого кивка разрешения с ее стороны. Кончик моего языка кружил по покрытым камешками вершинам, приникая к ее плоти, в то время как моя ладонь энергично сжимала грудь. Если я не остановлюсь сейчас, то не остановлюсь до тех пор, пока не станет слишком поздно.

Я с громким стоном отпустил ее сосок, а мой язык уже жаждал нового прикосновения. В этот момент одна слезинка вырвалась наружу, медленно стекая по ее щеке. Можно было подумать, что меня тронет ее демонстрация страха, печали, боли. Но нет. Это лишь усилило мое желание сломать ее.

Со временем. Скоро.

Я склонил голову набок.

— Раздевайся и иди в гребаный душ. — Я схватил ее за плечи и подтолкнул в сторону, но ее нога зацепилась за край ковра, и она опустилась на пол на четвереньках. Если бы я был мужчиной, которым движут эмоции и романтика, а не месть и справедливость, я бы помог ей подняться. Но я смотрел на нее, на слезы, бегущие по ее лицу, и не чувствовал ни сочувствия, ни раскаяния. Вот что делают с человеком годы, в течение которых он хранит в себе такую темную потребность в справедливости.

— Помни, что я тебе сказал, Мила. — Я подошел к ней. — Слезы меня возбуждают.

— Прекрати. — Слеза попала ей в рот. — Пожалуйста, остановись.

— Вставай, снимай свою гребаную одежду. И иди. — Мое вожделение превратилось в горячую потребность, которая легко могла перерасти в нечто более темное, жестокое и неумолимое.

Ее ноги чуть не подкосились под ее весом, когда она попыталась оттолкнуться от земли.

— Почему ты так со мной поступаешь?

Я схватил ее за локоть и рывком поднял на ноги, прижав ее к своей груди.

— Потому что я могу.

Ее хныканье перешло в рыдания, каждая складочка на лбу и растяжение губ запятнали ее милое личико трепетом. Неужели это все, что нужно, чтобы запугать ее? Чтобы сломить ее? Надеюсь, что нет.

— Марчелло.

— Святой, — поправил я ее. — Ты зовешь меня Святой.

— Святой. — Она с трудом перевела дыхание. — Ты уже получил то, что хотел. Я согласилась выйти за тебя замуж. Не унижай меня еще больше.

Я злобно усмехнулся.

— Ты думаешь, что заставить тебя идти голой по коридору и принимать душ, пока я смотрю, это унижение? — Я обхватил ее щеки обеими руками, провел пальцами по ее челюсти и ушам. — Это не так. — Я сделал один шаг к ней, и мои кожаные туфли коснулись ее обнаженных пальцев. — Это для моего удовольствия, Segreto.

Белки ее глаз покраснели от слез, и слезы уже успели нанести свой урон ее телу. От той непокорной женщины, которая поднялась на борт моего самолета, и от той упрямицы, которая считала невозможным подчиниться приказу, не осталось и следа. Медленно я превращал ее в лепешку, и я был этой чертовой формой, гнущей и формирующей ее по своему желанию.

Она закрыла глаза.

— Пожалуйста, — продолжала она умолять.

— Шшш, — ворковал я, вытирая ее застывшие слезы. — А теперь раздевайся и делай все возможное, чтобы угодить своему будущему мужу.

(2) Бенефициар — выгодоприобретатель, физическое или юридическое лицо, которому предназначен денежный платеж, получатель денег.

11

МИЛА

Годы, которые я потратила на создание стен и возведение фундамента, который никто не мог разрушить. Не полагаться на других, не зависеть ни от кого, кроме себя, всегда было мотивацией, которая укрепляла меня. Неважно, какую бурю дерьма решила обрушить на меня жизнь, я не позволяла ей сбить меня с ног. Я боролась. Через каждую слезу и каждый смех, через каждый осколок разбитого сердца и все эти одинокие ночи, я, черт возьми, обнажала зубы и боролась за свое выживание.

Годы.