Восстание в крепости

— Прямо загадка! Или они хитрят, или им пока еще и правда неизвестно о нашей встрече в доме учительницы. Если бы они что-нибудь знали, меня первого вызвали бы! Может, старик Минасян побоялся, решил не рассказывать, куда ходила Сусанна… Ну ладно, вези меня к кузнице.

Узун Гасан щелкнул кнутом, лошади побежали резвее, фаэтон закачался на рессорах. Они пересекли главную улицу и стали подниматься к кузнице.

Поздно вечером Бахрам, петляя по переулкам, пробрался к дому Лалезар-ханум и тихо постучал в ее ворота. Передав ей все, что ему стало известно о старике Минасяне, он сейчас же собрался уходить.

— Одно меня поражает, — сказал он. — Они ничего не знают о нашей встрече у вас. Я думаю, старик Минасян, чтобы, по возможности, выгородить дочь, ничего не сказал им об этом.

— Мне уже передали, что пристав вызывал Минасяна, — сказала Лалезар-ханум. — Меня пока не беспокоили. А вы знаете, кто-то пустил по городу слух, будто молодые тайно обвенчались в здешней церкви.

Бахрам усмехнулся — так вот зачем Тайтс и Хачатурянц ездили сегодня к священнику.

— Вы недоумеваете, почему приставу ничего неизвестно о встрече в моем доме? — продолжала учительница. — Я объясню вам. Об этой встрече, кроме нас, никто ничего не знает. Сусанна сказала мне, что она ничего не говорила об этом ни отцу, ни матери.

— Ах, вот как! — Кузнец не мог сдержать радости. — Выходит, Хачатурянцу не все известно!

В эту ночь Бахрам спал спокойно.

Глава тридцатая

Как Тайтс и Хачатурянц ни лезли из кожи вон, им немного удалось узнать о дочери Минасяна и ее "женихе", которые около суток прожили в Закаталах.

Старик Минасян день и ночь поносил сплетников, распускающих мерзкие слухи о его дочери! Одному из городовых он даже сказал, что собирается обратиться к губернатору с жалобой.

— Я не допущу, чтобы меня позорили на каждом углу! — заявил он. — В мои-то годы! Клянусь честью, я не поленюсь и добьюсь встречи с самим губернатором! Увидите, я это сделаю!

Разумеется, Минасян не обратился к губернатору. Через несколько дней сплетни почти прекратились, и он быстро успокоился.

Больше всех в этой истории пострадал Хачатурянц. Уже в третий раз он оказывался в смешном положении перед властями. "Представитель местной интеллигенции" окончательно пал в глазах Тайтса, который откровенно выразил ему свое презрение.

Пошли слухи, будто Хачатурянц собирается в скором времени покинуть Закаталы.

Приближался намеченный срок восстания. Из двух соседних гарнизонов пришло известие, что они готовы примкнуть к восставшим. Среди солдат Лебединского батальона велась активная работа.

Все было готово к восстанию.

Как наметили еще раньше, руководить повстанцами самой крепости должен был фельдфебель Попенко. На себя Виктор взял руководство солдатами седьмой и восьмой рот, расквартированных в городе.

В воскресный день руководители восстания собрались в последний раз и порешили начать выступление в следующее воскресенье, на рассвете. Этот день был выбран неспроста, — обычно в субботу все офицеры батальона предавались кутежам.

Сигнал к восстанию должен был подать ровно в три часа ночи кузнец Бахрам.

Виктор стал искать возможности встретиться с ним, чтобы передать решение повстанческого комитета.

Во вторник, возвращаясь с учений, Виктор подошел к колодцу у кузницы, будто желая напиться. Бахрам увидел его и тоже подошел к колодцу. Он стал привязывать веревку к ведру, а затем спускать его в колодец.

Виктор успел сказать ему все, что хотел, и еще раз уточнил место, где было спрятано оружие. Они условились, что за два часа до сигнала Григорий Романов придет к тайнику, а как только Бахрам пустит в районе крепости красную ракету, повстанцы явятся к нему за оружием.

Напившись воды, Виктор побежал догонять товарищей.

Боясь провала, Виктор распорядился не составлять письменного плана восстания. Накануне в роты должно быть устно сообщено о часе выступления.

Затем Виктор и Григорий стали думать, как лучше Григорию выбраться из казармы. Так как часовые у ворот сменялись в десять, ему надлежало уйти пораньше. Но где он будет находиться эти пять часов? Если на улице, сразу могут задержать…

— Я мог бы побыть это время у Розы, — сказал Григорий. — В час ночи уйти от нее…

Виктор задумался. Чувствовалось, что он не может принять определенного решения.

— Если ты доверяешь ей, — сказал он наконец, — я не возражаю. Пожалуй, лучшего места не придумаешь.

— Договорились. Я уйду из казармы сразу после вечерней поверки.

Ефрейтор Попенко, которому предстояло возглавить восставших солдат в самой крепости, был озабочен тем, чтоб у арсенала с оружием на часах оказались верные люди, которые в назначенный час должны были сбить с дверей замки и допустить к оружию восставших.

В субботу, поздно вечером, уединившись с Сырожкиным на несколько минут, Попенко объяснил ему план восстания и просил немедленно сообщить, если тот заметит что-либо подозрительное, могущее сорвать их замысел.

О часе выступления были оповещены все революционно настроенные солдаты и те, кто примкнул к ним в последние дни.