Восстание в крепости

У брата всегда сидели гости. Один уходил, другой приходил. С каждым из них Хачатурянц болтал минимум часа два. Часто беседа перерастала в спор. Мужчины кипятились, не соглашались друг с другом, пускались в пространные объяснения. Нередко дело кончалось тем, что гость хватал шапку и выскакивал из комнаты, хлопнув дверью.

После этих споров в маленьком домике бывало так накурено, что хоть топор вешай. У Сирануш даже спирало дыхание. Женщина недоумевала: "Как это они сидят в таком дыму? Ведь задохнуться можно! Открыли бы окна, проветрили комнаты. Ах, они все на свете забывают за этими разговорами!"

Однажды Сирануш, не выдержав, сказала брату:

— Пожалел бы ты свои бедные легкие! Ведь одним дымом дышишь! Почему не открываешь окна?

Ответ брата совсем завел ее в тупик.

— Мы, сестра, нарочно не открываем окна, — сказал он. — Не хотим, чтобы все слышали, о чем мы говорим!

С того дня Сирануш никогда уже об этом не заикалась, приходилось ей видеть и то, как Айрапет и его гости шепчется, перегнувшись через стол, словно боятся, что их кто-то подслушает.

Короче говоря, вся жизнь брата, все его странные друзья, все их разговоры были для Сирануш загадкой.

Сирануш знала, что муж не очень-то доволен ее частыми посещениями квартиры брата. Открыто он ничего об этом не говорил, но из отдельных замечаний она заключила, что муж с предубеждением относится к делам Айрапета и его приятелям. Несмотря на близкое соседство, Ашот редко заходил к своему шурину. А заглянет — тут же уйдет, не выпив даже чашки чая.

Столь холодное отношение мужа к ее родному брату огорчало Сирануш, но не было случая, чтобы она упрекнула его в этом.

В свою очередь, Айрапет тоже недолюбливал мужа сестры, держался с ним высокомерно, задирал нос и на его холодность отвечал открытой враждебностью. Когда Ашот, простудившись ранней весной, слег на неделю в постель, Айрапет даже ни разу не зашел проведать его, справиться о здоровье.

Сирануш болезненно переживала вражду мужа с братом. Бедная женщина как бы находилась между двух огней. Весь гнев, который мужчины не могли излить друг на друга за время коротких встреч, они потом, рано или поздно, каждый в отдельности, обрушивали на ее голову.

Сирануш давно порывалась объясниться с братом наедине. Но такого случая до сих пор не представилось: когда Айрапет был дома, — мешали гости, когда не было гостей, — не было и его самого.

И вот сегодня Сирануш решила пойти к брату рано утром, когда он будет еще в постели, обо всем с ним поговорить и выяснить подоплеку его вражды с Ашотом.

Она перебралась через низенький заборчик, пересекла двор, поднялась на веранду и увидела Айрапета с полотенцем на шее. Выпятив огромный живот, он шел умываться.

Поздоровавшись с братом, Сирануш прошла в дом, как обычно, сначала убрала его постель, потом открыла окна и принялась подметать полы.

Когда Айрапет, умывшись, вернулся с веранды, в комнатах царил образцовый порядок. Одеваясь, он неожиданно обратился к сестре:

— Сирануш, вчера я забыл тебя спросить: как там Аца-тур поживает?

— Спасибо, здоров.

— Что пишет?

— Так… Ничего особенного. Через месяц сам приедет.

Надевая пиджак, Айрапет забормотал:

— Хороший парень. Очень мне нравится. Слава богу, что не похож на отца.

Сирануш резко обернулась. Тряпка, которой она вытирала с комода пыль, упала на пол.

— Ты почему так говоришь, Айрапет? Что он тебе плохого сделал?

— О ком это ты?

— Как о ком?! Ты сам хорошо знаешь, о ком я говорю. Когда муж заболел и целую неделю пролежал пластом, ты даже ни разу не заглянул, не поинтересовался его здоровьем. Когда он заходит в твой дом, ты отворачиваешься от него! — Сирануш откашлялась. — Сегодня я пришла к тебе спросить: чего вы не поделили? Как бы там ни было, ведь он же твой зять! Подумай, что люди станут говорить?!

Хотя Сирануш и была старшей сестрой, язык у нее не поворачивался говорить с братом резче. Долгие годы разлуки наложили на их отношения отпечаток глубокой почтительности. Ей не хотелось на это посягать.

Айрапет, видя, что сестра опечалена и разгневана, и желая успокоить ее, сказал шутливо:

— Хватит, Сирануш. Что у меня с ним может быть общего? О чем ты толкуешь? У мужчин — свои дела, свои разговоры, они сами между собой договорятся. Зачем вмешиваться? Он мой зять, я его шурин. А если он к тому же пустоззон и не может держать язык за зубами, что ж поделаешь? Я тут ни при чем. И потом, как говорится, что с возу упало, то пропало. Теперь уже ничего не изменишь…

Хотя смысл сказанного братом не совсем дошел до Сирануш, она почувствовала, что почти каждая его фраза содержит в себе двусмысленность, направленную против мужа.

— Что ты! Он мне ничего не говорит. — Сирануш утерла нос краем платка. — Напрасно ты думаешь, что он болтун. Совсем наоборот.

— Если он не болтун, тогда о чем же ты пришла со мной разговаривать?! — Айрапет подошел к сестре вплотную. — Вы думаете, что я слепой, ничего не вижу?! Скажите пожалуйста, нашли простачка!