Читаем Восстание в пустыне полностью

Он набросал мне план своих дальнейших действий. Историческая Палестина находилась в его руках, и разбитые турки, засев в горах, ожидали, что его погоня за ними ослабеет. Но Алленби не помышлял ни о чем подобном! Генералы Бартоломью и Эванс приготовились нанести три новых удара: один через Иордан по Амману силами новозеландских войск генерала Чейтора; второй — через Иордан на Дераа силами генерала Барроу и его индусов; третий — через Иордан [299] по Кунетре австралийскими войсками генерала Чавела. Чейтор остался бы на отдыхе в Аммане, Барроу и Чавел же, осуществив первую часть плана, устремились бы к Дамаску. Мы должны были помогать на всех трех направлениях, и я не мог угрожать Дамаску, пока все мы не соединимся.

Я объяснил, что наши планы рушатся из-за слабости воздушных сил. Алленби нажал звонок, и уже через несколько минут вице-маршал воздушного флота Салмонд и командир воздушного флота Бортон совещались с нами. Их аэропланы являлись необходимой частью в плане Алленби (этот человек в совершенстве умел использовать пехоту и кавалерию, артиллерию и воздушный флот, морской флот и броневики, маскировки и нерегулярные войска и каждую отдельную часть порознь наилучшим образом!) — и они уже выполняли предназначенную им роль. Небо везде ускользнуло из рук турок, исключая наш фланг, что я умышленно подчеркнул. Тем лучше, заявил Салмонд, они пошлют два истребителя "бристоль" для операций в Умтайе, пока они нам будут нужны. Есть ли у нас запасные части к ним? Бензин? Ни капли? Как его можно туда доставить? Только воздушным путем? Воздушно-боевым отрядом? Неслыханное дело!

Однако Салмонд и Бортон были людьми, жадными до новшеств. Они наметили грузы для "DN-9" и "хандли-пейджа"{94}, а Алленби сидел рядом и улыбался, уверенный, что все будет сделано. По его плану сотрудничество воздушного флота осуществлялось [300] умело и гибко, служба связи была совершенна и быстра. Именно Королевский воздушный флот превратил отступление турок в бегство, именно он уничтожил их телефонную и телеграфную связь, блокировал обозные колонны, рассеял пехотные части неприятеля. Салмонд и Бортон принимали участие не только в тактической деятельности Алленби, но и в его стратегии. Кульминационным моментом воздушной атаки являлся разгром злополучных турок в долине, по которой Эсдраелон сбегает к Иордану у Бей-Сана. Современное автомобильное шоссе — единственный путь, пользуясь которым турецкие дивизии могли спастись бегством, — шло зигзагами между скалой и пропастью в смертоносном ущелье. В течение четырех часов наши аэропланы, сменяя друг друга над обреченными колоннами турок, подвергли их дождю из девяти тонн бомб и гранат и пятидесяти тысяч патронов мелкокалиберных орудий. Когда дым рассеялся, стало видно, что в рядах неприятеля исчезли всякие следы военной организации. Они превратились в отряд трепещущих беглецов, спасающих свою жизнь, прячась за каждым выступом обширных холмов. Турецким командирам так и не удалось снова собрать их. Когда на следующий день наша кавалерия вступила в безмолвную долину, она насчитала девяносто орудий, пятьдесят грузовиков и около тысячи повозок, брошенных со всеми принадлежностями. Королевский воздушный флот потерял четырех человек убитыми. Турки же — целый корпус.

Начальники воздушного флота обратились ко мне с вопросом, достаточно ли удобны наши посадочные площадки для спуска самолета "хандли-пейдж" с полным грузом. Я лишь один раз видел огромный самолет под его навесом, но решительно ответил: "Да!" [301]

Однако они предпочли на следующий день послать со мной эксперта, чтобы убедиться в этом. Салмонд поднялся и сказал:

— Отлично, сэр, мы сделаем все необходимое.

Я вышел, чтобы позавтракать.

Перед рассветом следующего дня на австралийском аэродроме стояли два истребителя "бристоль" и один "DN-9". В одном сидел капитан воздушных сил сэр Росс Смит, мой старый пилот, которому доверили летать на новом самолете типа "хандли-пейдж", единственной в Египте машине этого класса, являвшейся гордостью Салмонд а.

Мы добрались до Умтайе за один час. Армия уже ушла. Отсюда мы отправились обратно в Ум-эль-Сураб, где и нашли ее. Арабы, услышав шум аэропланов, начали прятаться, но Юнг подал нам сигнал посадки и зажег дымовые снаряды.

Росс Смит озабоченно измерил шагами длину и ширину приготовленной площадки и исследовал ее недостатки. Когда готовили завтрак, он присоединился к нам с просветленным лицом. Почва вполне подходила для самолета "хандли-пейдж". Юнг рассказал нам о многократных бомбардировках, которнм они подверглись вчера и позавчера, потеряв убитыми нескольких солдат и артиллеристов. Эти обстрелы так измучили войска, что ночью они двинулись в Ум-эль-Сураб. Однако идиоты турки продолжали бомбардировать Умтайе, хотя наши люди отправлялись туда за водой лишь в полдень и ночью, когда военные действия не производились.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное