Восстание вассала

И чего это он так срочно понадобился Глушаку? Сейчас бы сидел себе перед сейфом, попивал вискаря и спокойно подбирал новые комбинации. Как ни крути, а душу греет. Вдруг сработает?!

Пребывая в размышлениях, Андронов даже не заметил, как где-то на сотом километре проскочил едва заметный указатель, где в перечне населенных пунктов была упомянута и Литвиновка. Пришлось возвращаться.

К вящему удивлению Андронова, загородная «дачка» представляла собой довольно внушительное сооружение – настоящая крепость, расположенная на живописном крутом берегу реки. На фоне низкого, затянутого грозовыми тучами неба цитадель выглядела довольно зловеще.

«Плохое предзнаменование, – невольно пронеслось в голове. – Ни дать ни взять логово монстров!»

Не успел Николай подкатить к высоченным кованым воротам, как они автоматически со скрежетом распахнулись. Очевидно, майора здесь уже ждали. Миновав створ, он направил машину по гладкой бетонированной дорожке, которая вела прямо в открытый проем гаража.

Едва заглушив мотор, он услышал, как гориллоподобный охранник постучал костяшками пальцев по боковому стеклу машины. Вид у него был поистине устрашающим. Квадратный подбородок с ямочкой посреди, резко выступающие скулы, узкие щелочки бесцветных глаз, мясистый крупный нос, а главное, длинные, как грабли, ручищи непомерных размеров и вправду могли испугать кого угодно. Андронов невольно почувствовал, как у него перехватило дыхание и вспотели ладони. Ни дать ни взять, Квазимодо!

– Вас ждут! – коротко бросил монстр и жестом указал следовать за ним. Через минуту гость и охранник оказались в лифте, похожем, скорее, на шахтерскую клеть. Спускались несколько мгновений – на этаж, максимум на два, но Николаю они показались вечностью.

– Скажите, а куда это?.. – похолодев, спросил Андронов. А сам подумал: «Плохо дело, если Глушак устроил свидание именно под землей».

– В преисподнюю!.. – прохрипел в ответ провожатый.

Когда лифт остановился, «Квазимодо» подвел майора к одной из дверей, похожих на люк, и резко распахнул ее. Секунд через десять, привыкнув к слепящему пучку света и оглядевшись, Андронов обнаружил себя в комнате, стены которой до потолка были облицованы белоснежным кафелем. В правом углу располагалась железная солдатская койка, аккуратно застеленная грубошерстным серым одеялом, а в левом стоял унитаз и рукомойник. Напротив находился щит, как у пожарных, только вместо их причиндалов здесь были ничего приятного не предвещавшие инструменты, подвешенные на кожаных ремнях.

«Это же камера для допроса с пристрастием!» – вновь ужаснулся Андронов, невольно вспомнив интерьер одного из подвалов Лубянки, куда его в свое время специально водили в порядке ознакомления.

Если бы Николай Георгиевич душой и делами был чист как младенец, то наверняка вся эта атрибутика не произвела бы на него столь гнетущего впечатления. Но, поскольку все в нем было с точностью до наоборот, страх не улетучивался.

Неужели кто-то уже слил Глушко про все его делишки? Но кто? Багрянский? Так он шефа знать не знает. Может, сам Духон, выкупивший досье? Только зачем? Глупо все это и непрофессионально.

На какое-то мгновение Николай ощутил себя то ли Штирлицем, то ли Мюллером – точно не помнил, кем именно, – анализирующим историю с русской радисткой. Но видения мгновенно кончились, когда, словно пройдя сквозь стену, перед ним возник Юрий Нилович Глушко собственной персоной. Выражение лица шефа было неприветливым. Вглядываясь в Андронова пронизывающим взглядом и не протягивая руки, он спросил намеренно простодушно:

– Ну, что, майор, пообвыклись тут? Неплохая обстановочка? – И, не дожидаясь ответа, с язвительной ухмылкой добавил: – Что, уже в штаны наложил? То ли еще будет.

В правой руке Глушак вместо привычной вишневой трубки держал надкушенное красное яблоко.

«Под Мюллера косит, скотина! Точно! Это он кривился от непрофессионализма. И антураж, и яблочко в руке. До чего же все-таки заразительны эти театральные жесты. Там Леля с яблочком изображала любовь. Здесь Юрий Нилович, тоже артист. Им по жизни приходится играть чужие роли. Хотя какой из Глушко разведчик?! Боевик больше ему подходит».

– А почему это я должен наложить в штаны? Я разве в чем-нибудь провинился? – с вызовом спросил Андронов.

Он действительно не понимал, в чем причина перемены отношения шефа к его персоне. Но нутром почуял, что сейчас предстоит довольно нелегкое объяснение с вполне, возможно, тяжелыми для его организма последствиями. Знать бы еще, за что? Неужели Глушак перекинулся к Бессмертнову и, искупая перед ним вину, решил сдать исполнителя?!